семи тысяч долларов.
Неделю спустя нас разбудило солнце, вливавшееся в высокие окна во французском стиле. Снаружи пронзительно и разборчиво визжали непривычными голосами автомобильные гудки, и мы сообразили, что мы в Париже. Малышка уже сидела в кроватке, звоня в колокольчики, которые призывали различную гостиничную прислугу; похоже, ей хотелось начать день незамедлительно. Это был действительно ее день, потому что в Париж мы приехали с одной целью: найти ей няню.
– Entrez![58] – выкрикнули мы хором, заслышав стук в дверь.
Дверь открыл смазливый официант и шагнул внутрь; дочь наша перестала наигрывать мелодию и уставилась на него с явным неодобрением.
– В улице вас стоять мадемуазель, – сообщил он.
– Говорите по-французски, – распорядился я сурово. – Мы тут все говорим по-французски.
Некоторое время он говорил по-французски.
– Ладно, – прервал я его наконец. – Скажите то же самое еще раз, очень медленно, по-английски; я не все понял.
– Его зовут Антре, – попыталась помочь мне дочка.
– Это не важно, – взвился я. – По-французски он говорит очень плохо.
В конце концов нам удалось уяснить, что снаружи дожидается гувернантка-англичанка, пришедшая по объявлению, которое мы накануне поместили в газете.
– Попросите ее подняться.
Через некоторое время в комнату вплыла рослая томная особа в шляпке с рю-де-ля-Пэ[59]; мы попытались принять вид, исполненный достоинства, хотя все еще сидели в постели.
– Вы американцы? – осведомилась она, усаживаясь с тщанием, исполненным укоризны.
– Да.
– Как я поняла, вам требуется няня. Вот к этому ребенку?
– Да, мадам.
(Мы пришли к выводу, что перед нами некая высокородная дама, близкая ко двору, временно попавшая в стесненные обстоятельства.)
– У меня богатый опыт, – проговорила она, подходя к дочери и безуспешно пытаясь взять ее за руку. – По сути, у меня есть все навыки медсестры. Я благородного происхождения и никогда не жалуюсь.
– На что не жалуетесь? – уточнила жена.
Претендентка сделала рукой некий невнятный жест:
– Ну, например, на питание.
– Подождите, – сказал я, глядя на нее с подозрением. – Прежде чем продолжить разговор, я хотел бы спросить, какое вы собираетесь попросить жалованье.
– У вас… – Она помедлила. – Сто долларов в месяц.
– Но вам не придется готовить, – уверили ее мы. – Только присматривать за ребенком.
Она встала и с изысканным презрением поправила боа из перьев.
– Тогда посоветую вам найти няню-француженку, – сказала она, – раз уж вы люди такого сорта. Она не будет открывать окна по ночам, ваш ребенок никогда не узнает, как по-французски
Входите!
