мигалка. Наружу выходит высокий мужчина с рыжими волосами. На нем черное пальто и тяжелые ботинки; палец на руке обмотан детским бактерицидным пластырем.
Все это я тоже заношу в блокнот.
– Капитан, – говорит один из полицейских, появляясь из-за деревьев. Он в форме, толстых перчатках и сапогах. – Простите, что вызвали.
Капитан качает головой:
– Что у вас тут?
– Один человек вышел на пробежку и нашел в лесу тело. Парень наполовину голый и весь в крови.
– Кто, черт возьми, бегает по лесам вечером посреди зимы?!
Держась в тени, я осторожно иду за полицейскими в лес. Место, где лежит труп, освещают прожекторы, чтобы все детали были описаны в протоколе.
Убитый мужчина лежит на спине. Глаза у него широко раскрыты. Брюки спущены до лодыжек, но нижнее белье на месте. Костяшки пальцев рук ярко-красные от крови, основания ладоней тоже, а также колени и икры. Молния на куртке расстегнута, на ступнях нет одного носка и ботинка. Снег вокруг розовый.
– Вот дерьмо! – Капитан опускается на колени, надевает резиновые перчатки, которые достает из кармана, и внимательно осматривает тело.
Я слышу шаги еще двоих. В круг света вступает мужчина, его сопровождает полицейский в форме. Коп смотрит на мертвеца, резко бледнеет и блюет.
– Боже! – произносит пришедший с ним мужчина.
– Привет, шеф, – обращается к нему капитан.
– Сам или убийство?
– Пока не знаю. Хотя сексуальное насилие налицо.
– Рич, парень в крови с головы до пят и лежит здесь в трусах. Думаешь, его изнасиловали, а потом он сделал себе харакири? – Шеф полиции фыркает. – Я понимаю, у меня нет такого богатого опыта в расследованиях, как у тебя после пятнадцати лет работы в полиции Таунсенда, но…
Я смотрю в свой блокнот. Что сделал бы доктор Генри Ли? Ну, он осмотрел бы раны. Проанализировал, почему кровь только на поверхности – этот розовый оттенок снега, и ни брызг, ни капель. Он заметил бы следы на снегу – одни от кроссовки жертвы, другие – принадлежащие бегуну, который нашел тело. Задался бы вопросом: почему после сексуального насилия на жертве остается нижнее белье, хотя брюки спущены?
Меня трясет от холода. Я топаю ногами в кроссовках, потом смотрю на землю, и вдруг все становится предельно ясно.
– Вообще-то, – говорю я, выходя из тени, – вы оба ошибаетесь.
Рич
Не знаю, почему я обманываю себя уверениями, что успею все сделать за выходные. Намерения у меня самые лучшие, но что-нибудь вечно мешает. Сегодня, к примеру, я собирался залить каток на заднем дворе для своей семилетней дочери Саши. Она живет с моей бывшей женой, Ханной, но время с вечера пятницы до воскресенья проводит у меня, и в данный момент планирует попасть в команду США по фигурному катанию, если не станет поющим ветеринаром. Я думал, Саша с удовольствием будет помогать мне и мы вместе зальем водой брезент, постеленный во дворе и обнесенный загородкой из брусьев, которую я сколачивал целую неделю после работы.
