мамина коллега, наливая мне чай за столом, и почему я вспоминаю её каждый день, хотя времени прошло 40 лет! Тётя Галя, как никто была в курсе всего, что происходило со мной, потому что сидела она в одном кабинете с моей мамой, и это был самый близкий для моей мамы человек, хоть и разница в возрасте была солидная, лет 15. Приходя на работу, после того, как со мной случилась травма, мама конечно все рассказывала тёте Гале, потому что тётя Галя женщина была простая и душевная, могла дать совет и посочувствовать.
Вот и мне совет дала мимоходом, не расслабляться, копить ресурсы, все загадки и сюрпризы у меня впереди, чтобы хватило сил, чтобы им противостоять. А мне в то время казалось, что все гадости я уже пережила, все отстрадала, теперь дожить до протеза, и все, жизнь удалась. Мне было 20 лет, у меня не было опыта общения с людьми, я не знала, что такие, как я, увечные и калечные, сразу становятся изгоями, и пробиться в жизни в той далёкой стране, если у тебя физическое увечье, было очень тяжело, почти невозможно. В принципе, на тот момент, это было хорошо, что я ничего этого не знала, у меня осталась вера в лучшее, а то спилась бы в самом рассвете сил.
Проблемы с социумом у меня, одноногой, начались в ближнем круге, но я тогда старалась все это пропустить мимо ушей, оправдать обидчика, поплакать втихушку и забыть. Но все это откладывается внутри, перестаёшь верить людям, начинаешь понимать, что с тобой общаются только потому, что ты чем то выгоден, вот так и осознаешь, что ты все таки не такой, как все, но осознаешь не сразу. Я вообще поняла тёти Галину фразу через много много лет, когда поняла, что для того, чтобы жить на равных со здоровыми, в той стране, надо было вывернуться наизнанку, и вечно что то доказывать, как будто это не твоя жизнь, а теорема.
Ну так про ближний круг. Мама сюда не входит, она исключение. Родственники, друзья, соседи, как они относились к моему увечью? По сути им было до фонаря, это же не с ними случилось, но у них появился рычаг, с помощью которого можно было моментально ткнуть меня лицом в навоз, просто словами. И они этим пользовались, причём без устали. Первая начала двоюродная сестра, старшая, она прямо без всяких вступлений и реверансов сказала, что я такая теперь никому не нужна. И ей было глубоко плевать на то, что при этом чувствовала я, и её тётка, моя мать.
Подруги, столько раз мной описанные и расписанные. Им нравилось, что я так же осталась платежеспособной, но они считали, что достойного или красивого мужчины рядом со мной быть не может, поэтому мне надо углубляться в учёбу или найти какое нибудь интересное занятие, а простые житейские радости только для двуногих. Ну я же неполноценная теперь. Соседям очень нравилось, что у меня очень много свободного времени, и меня можно было попросить сходить в садик за детьми, или занять очередь в магазин, или ещё какие нибудь хозяйственные мелочи, но при этом, напомнив мне то, что замуж то я все равно никогда не выйду, нет таких дураков, женится на одноногой. В общем, все имели меня, как могли, но это потом , а сейчас я ещё с этим не столкнулась,
