для некоторых своих книг, в этой деревне, или, вернее сказать, провинциальном пригороде, не было никаких традиционных социальных достоинств: никакого сочувствия, никакой готовности прийти на помощь, никакой любви к ближнему, никакой солидарности, даже между соседями. Наоборот, подобные чувства подвергались злобным насмешкам в этой во всех отношениях типичной для моей страны деревне; желание принести как можно больше зла ближнему было единственным общим знаменателем для этой деревни, или, вернее, провинциального пригорода, где главным чувством была ненависть. Зависть к чужому успеху была для жителей своего рода кислородом, они без нее просто жить не могли, ничто их не радовало так, как чужое несчастье, ничто их не радовало так, как возможность поиздеваться над кем-то, затоптать в грязь любого, кто находил в себе мужество противостоять извечной традиции ненависти, зависти и издевательства.
Был у нас, например, сосед, написал я Бахманну, его маленькое предприятие, что-то там, кажется, с трубами, более или менее процветало, ему удалось наладить экспорт своих труб или чего-то там в соседнюю страну, к нашим западным соседям, что уже само по себе служило поводом для безграничной зависти, написал я Бахманну; но когда этот наш сосед, благодаря своему хорошему деловому чутью и несомненной прилежности по части производства труб или чего-то там, накопил денег и купил себе новенький «мерседес», – вы даже представить не можете, Бахманн, каким вызовом это было, какой провокацией! – подумать только, какой гнев навлек он на себя, купив этот новенький, прямо с завода «мерседес»! Это было ересью, совершенно недопустимой на тех градусах северной широты, о которых идет речь, Бахманн, и возмездие не заставило себя ждать. Этот добившийся успеха мелкий предприниматель навлек на себе ненависть еще и тем, что «бесстыдно» – так называли его поведение, судача в магазинах, – бесстыдно ставил свою машину, свой приобретенный благодаря тяжелому и прилежному труду новенький, только что с завода, «мерседес» около своего гаража, так что все в этой дерев не, или, вернее сказать, в этом провинциальном пригороде, волей-неволей вынуждены были на него любоваться, поскольку жил он там, где проходили семейные гулянья под эгидой местного футбольного клуба.
И возмездие не заставило себя ждать, Бахманн, возмездие не заставило себя ждать! Они просто-напросто изуродовали его новенький, с иголочки, «мерседес», Бахманн! В одну прекрасную ночь соседи, их было человек шесть или семь, вооружились дубинами и разбомбили новенький, только что с завода, «мерседес», купленный этим добрым и прилежным человеком на честно заработанные деньги; они разбомбили этот «мерседес» только потому, что просто не могли допустить такого посягательства, потому что они просто обязаны были дать выход своей злобной зависти к чужому успеху; если бы они этого не сделали, Бахманн, они, наверное, просто лопнули бы от зависти. Они даже не делали тайны из своего ночного подвига, Бахманн, они даже не скрывали его от этого несчастного и добросердечного, что так
