с оторванной ручкой или ножкой.
– Странно. Вы ведь вроде не бедствовали.
– Не в том дело. Впоследствии выяснилось, что мать сама их потихоньку калечила.
– Твоя мать?
– Да, у нее была масса идей по части воспитания, главным образом нравственного. Она хотела, чтобы я училась любить моих кукол даже изувеченными и тем самым развивала бы в себе чувство сострадания. И что из этого вышло?
– Что? – снова погружаясь в газету, осведомился Иван Дмитриевич.
– Забыл, какая я была нервная, когда мы с тобой поженились? Чуть что, в слёзы. Просто комок нервов.
Как понял Иван Дмитриевич, сыну предстояло повторить ее скорбный путь, если второе крыло не будет починено.
– Сколько тебе сахару? – спросила жена, ставя перед ним стакан с чаем. – Два куска или три?
– Три.
– Спрашиваю еще раз: три или два?
– Два.
– Так и будешь, – взорвалась она, – как попугай, повторять мое последнее слово? С тобой невозможно разговаривать! Убери ты эту чертову газету! У тебя больной желудок, утром опять изо рта пахло. Хочешь окончательно испортить себе пищеварение?
Иван Дмитриевич отложил газету и посмотрел на часы. У него еще было в запасе минут пятнадцать.
Не притрагиваясь к чаю, он прошел в чулан, принес оттуда молоток и жестянку с гвоздями, взял у сына бабочку.
– Ты что, Ваня? – заволновалась жена. – Не собираешься пить мой чай?
То, что находилось в стакане, называлось у нее то ласково «мой чай», то – с ноткой педагогической стали в голосе – «твой чай», но на самом деле это был сотворенный по рецепту какой-то соседки травяной отвар с небольшой долей настоящего черного чая, под который жена тоже вела подкоп, чтобы заменить его полезным для желудка зеленым.
– Время останется – выпью, – сказал Иван Дмитриевич, выбирая подходящий гвоздь. – Не останется – обойдусь без твоего чая.
– Убери молоток, – велела жена. – Нам с Ванечкой не нужны от тебя такие жертвы. Правда, сынок? Скажи папеньке, пусть он отдаст тебе бабочку и выпьет чай.
– Нет! – топнул ножкой Ванечка.
В этот момент позвонили у дверей.
Выходя в переднюю, Иван Дмитриевич думал увидеть там кого-нибудь из своих доверенных агентов, запросто забегавших к нему на квартиру в случае надобности, но увидел незнакомого молодого офицера в синей жандармской шинели.
– Ротмистр Певцов, – представился он. – Я от графа Шувалова, его сиятельство просит вас немедленно прибыть в Миллионную по чрезвычайно важному делу. Экипаж к вашим услугам, ждет внизу.
– А что случилось?
– На месте всё узнаете. Прошу вас поторопиться.
– Он еще чаю не пил, – басом сказала жена, появляясь из-за портьеры.
– Пожалуйста, господин Путилин, объясните вашей супруге, кто такой граф Шувалов.
– Это,
