ни кондиционеров, ни матрасов, – удрученно замечаю я. – Я даже не знаю, на чем буду спать ночью.
– Это все Манолис! – неприязненно говорит Ирина. – После смерти Костаса он принялся вывозить вещи из отеля. Мы поздно заметили. Видимо, поначалу он делал это по ночам и выносил понемногу – краны, чайники, посуду, белье. А потом потерял совесть и стал вывозить мебель средь белого дня. Видно, решил, что раз отель остался без наследников, то некому будет его остановить. Но Яннис заметил, мы вышли всей семьей, перегородили дорогу, такой ор подняли – вся Ия сбежалась посмотреть! Манолис позорно сбежал, а мы успели отобрать у него ключи от отеля и заставили грузчиков вернуть на место каркас кровати, шкаф, столик и плетеные стулья из дворика Афины. Только это единственное, что удалось спасти. Остальное он уже вывез раньше.
– А куда? Может, есть надежда вернуть эти вещи? – уточняю я. Мне хотелось бы сохранить обстановку, которая была в отеле при бабушке.
– Это только пройдохе Манолису известно. А мы его с того дня не видели. К счастью, разграбить дом Афины он не успел. На всякий случай, Яннис сменил там замок, чтобы Манолис не смог вернуться и закончить начатое. Так что в доме Афины все осталось так же, как было при ее жизни.
Какое облегчение! Похоже, спать я сегодня буду все-таки не на полу у стойки регистрации, а на кровати у бабушки.
– А вы дадите мне ключ? – прошу я.
– Ну конечно! – Ирина громко хлопает себя по лбу. – Яннис отдал тебе связку от отеля, но новый ключ от дома Афины не пристегнул! Яннис! – Она вскакивает с места, тараторя по-гречески со скоростью пулемета.
Яннис быстро поднимается, отвечая супруге, и они проходят в дом. Бабушка Филомена, все это время молча сидевшая напротив и смотревшая на меня, тоже встает и манит за собой в дом.
Заинтригованная, я следую за ней. В гостиной мое внимание сразу привлекает большой фотопортрет в рамке на стене. На старой черно-белой свадебной фотографии изображена молодая пара – невеста в белом, довольно скромном платье и жених в черном костюме. Оба очень серьезные, темноволосые и черноглазые.
Филомена что-то говорит по-гречески и указывает пальцем себе на грудь.
– Это вы? – догадываюсь я и еще внимательней вглядываюсь в старое фото. Она была довольно симпатичной девушкой и вышла замуж совсем молоденькой. В углу фотографии я замечаю дату – 1964.
– Это бабушка Филомена и дедушка Павлос, – поясняет Ирина, возвращаясь из глубины дома с новыми ключами.
Я сжимаю их в кулаке и замечаю, что Филомена внимательно смотрит на меня и как будто чего-то ждет.
– Вы были очень красивой невестой, – я киваю на свадебное фото. Ирина переводит.
Старушка довольно улыбается щербатым ртом и что-то отвечает по-гречески. Я слышу имя своей бабушки Афины.
– Она говорит, что была симпатичной, а твоя бабушка Афина была первой красавицей на Санторини, –
