что ты так хорошо понимаешь меня, – поблагодарил Хасана Пашинцев, присев на корточки у корзины.
Корзина почти доверху была наполнена свежей скумбрией. Пашинцев попытался поднять корзину и ощутил, что она весила около десяти килограммов.
Повернувшись к Эдику, он обратился к нему:
– Отнеси, пожалуйста, корзинку на камбуз, – на что тот, поморщившись, пробубнил:
– А мне от трапа нельзя никуда отходить…
Пашинцев с удивлением посмотрел на заартачившегося матроса, и у него невольно вырвалось:
– Ну, тогда не проси рыбу на обед, хавай консерву, – и обернулся к Хасану.
Тот, как будто поняв, что матрос отказывается нести корзину, успокоил стармеха:
– Чиф, ты не переживай, мой человек отнесёт рыбу туда, куда ты скажешь.
– Спасибо, Хасан, – радостно произнёс Пашинцев, – ты настоящий друг.
А Хасан что-то скомандовал очередному оборванцу, толкавшемуся рядом с ним, и тот, подхватив на плечо корзину с рыбой, вопросительно посмотрел на стармеха. Махнув ему рукой, Пашинцев прошёл в надстройку, а худющий оборванец последовал за ним.
Камбуз находился на главной палубе, и повариха как раз готовила там ужин.
– Вера Ивановна, – вежливо обратился к ней Пашинцев, – тут нам рыбки принесли, возьмите её, пожалуйста.
– Опять Вы, Иваныч, таскаете всякую дрянь на камбуз, – недовольно отреагировала она на просьбу Пашинцева. – Вечно я тут ничего найти не могу после вас.
Это она до сих пор злилась на Пашинцева из-за его последней рыбалки со старпомом.
Тогда, на рейде Ноуакшота во время ночной рыбалки они со старпомом наловили огромное ведро местных карасиков. Старпом своим ключом открыл камбуз, и счастливые рыбаки занялись разделкой рыбы, чтобы её засолить.
По стечению обстоятельств соль в банке, в которой повариха её хранила, закончилась, и старпом, взяв пачку с какими-то арабскими иероглифами, пересыпал её содержимое в эту банку. Покончив с засолкой рыбы, они поставили ведро в артелку, сдали вахту и пошли спать. А в обед их подняли по аварийной тревоге, которую устроила повариха.
Она испекла свежий хлеб, но тот оказался весь сладкий, так как она «посолила» его из банки, куда старпом ночью ссыпал якобы соль из пакета с арабским названием продукта. Ну, а аварийную ситуацию мирно замяли совместно всем экипажем, успокаивая рыдающую Веру Ивановну и смеясь над случившимся курьёзом.
Рыбу в ведре Пашинцев сразу промыл и вновь засыпал уже солью – конечно, предварительно попробовав её.
После трёх дней маринования рыбы в ведре Пашинцев вывесил её просушиться, а в одну из суббот, когда капитан выдавал пиво, они со старпомом попробовали получившуюся рыбу. Она имела особый вкус и упругость, чем вызвала всеобщее восхищение. Поэтому после того инцидента Пашинцев всегда добавлял сахар в рыбу, когда её солил.
Но Вера
