Но он сделал то, что сделал, ибо не видел другого выхода. Когда тайно привезли кувшины, болезнь отступила, а опасность эпидемии для отечества ушла…
Я закончил. Стояла мёртвая тишина.
– Это сущая правда, – наконец произнёс человек из толпы у дверей в маске фавна. Он снял маску. – Я могу это подтвердить. Муж моей сестры родом с тех мест. Он умирал, и Орк едва не забрал его к себе. Он говорил, что ему давали пить вино и уксус и размешивали это стилусом, острие которого макали в какую-то жидкость. Лишь это спасло ему жизнь.
– Гм… я почему-то всегда думал, что сенатор Цетег покончил с собой из-за неизлечимой болезни, – произнес центурион.
Я повернулся к нему.
– Так считается. Но это не так, – ответил я.
– Он всё равно изменник! – возразил ветеран в красном платке.
– Какой же он изменник, когда он спас Рим от эпидемии? – повернулся к нему краснощекий мужчина, работавший в кузне.
– Все, эпидемии от богов, все несчастья от богов, – философски изрёк привратник храма Януса. – Всё на земле происходит по их воле.
– Скажи это женам и детям мужей спасённых от смерти! – с насмешкой воскликнула женщина из середины толпы.
– Почему человек из власти скрывал что имеет дело с пунами? – спросил юноша в коричневой тунике.
– А ты думаешь, ему легко было это сделать? – возразил ему седовласый мужчина.
Таверна загудела как растревоженный улей…
Я сделал знак замолчать. Я бросил кость раздора, я же должен был это прекратить. То, что что было сказано мной толпе многие сенаторы назвали бы «неоправданным разглашением тайны». На это я бы ответил: это было бы меньшим злом, если б эта тайна всплыла из слухов, и её стали бы использовать проходимцы или, чего хуже, наши враги…
– Рассказ сенатора озадачил меня, – продолжил я. – Я одновременно осуждал и сочувствовал ему. Но я пришёл к нему, чтобы исполнить закон – и он знал это. Как знал и то, что после его ареста в сенате должны будут пройти прения. И если даже здесь, в этой таверне, наши мнения раскололись, они раскололись бы и в сенате. Они раскололись бы и в стране, и в армии. Наше единство бы ослабло. Этого ждут враги. Их флот наготове, чтобы высадиться на наших берегах…
Я прошелся взглядом. У всех были сосредоточенные лица.
– Так сейчас рассуждаю я, – продолжил я после паузы. – Но сенатор Цетег думал об этом ещё тогда. Он был мудрым человеком и решил по-своему. Перед тем как его увести, я отпустил его попрощаться с семьей. Назад он не вернулся. У него ещё оставались запасы «красной плети». Он умер быстро и без мук.
Я вздохнул.
– После этой истории я понял, что ошибся с бактрийцем, а настоящий карфагенянин был где-то рядом. Как я раньше сказал, здесь был и второй подозреваемый из Бактрии – торговец сукном. Но он никак не
