знай закон, а Рим знай, что Эршег честный, – повторял он на корявой латыни, пока легионер охлопывал его и заставлял поворачиваться. – Я всегда говори мой народ: Рим друзи з Бактри.
Закончив, легионер покачал головой офицеру. Затем взял его сумку и вытряхнул. На стол полетел кошелек, туго набитый монетами, зеркало, орехи, безделушки, костяные фигурки восточных божеств. Легионер покачал головой.
Офицер повернулся ко мне.
– Он чист, советник. Он простой купец, – сказал он.
Бактриец усмехнулся.
Я нахмурился.
– Он не простой. И он не купец.
Подойдя к нему ближе, я пристально поглядел ему в глаза.
Он поднял подбородок.
Мы были одного роста, и почти что одного телосложения. Мы стояли и смотрели друг другу в глаза не моргая. Мы изучали друг друга. Улыбка не сходила с его губ.
Наконец, я отвёл взгляд.
– Ты умён, – сказал я. – Но порой и ум играет злую шутку, если нет страха смерти. Тебя подвела твоя же игра. Тебе нравилось играть с жизнями других и собственной жизнью. Чувство опасности будоражит кровь как молодое вино. Тебе ли этого не знать?
Бактриец сделал недоуменную мину.
– Ты привык быть на голову выше всех, – продолжил я. – Сначала в ордене Воины Решефа, куда тебя отдали ребёнком. В семь лет ты убил мальчика, своего друга. Вы боролись, и ты проиграл ему. Но он мог рассказать другим, что ты проиграл. Тогда ты просто толкнул его со скалы, а другим сказал, что он сам сорвался. И ты улыбался, видя как он падает. Ты не привык проигрывать и не привык оставлять свидетелей своих неудач…
Лицо бактрийца не изменилось.
– Между нами сохраняется хрупкий мир, – сказал я громко, чтобы слышали все. – Но в месяц Юноны семнадцатого дня недалеко от Сицилии затонул ваш корабль. К берегу прибило четырнадцать трупов с перерезанными глотками и вспоротыми животами, среди которых некоторые были знатными людьми. Среди них были сестра и сын Сахона, вашего военачальника. Над его сестрой надругались, прежде чем убить. А его сын был оскоплен и у него были выколоты глаза. У многих трупов было вырезано на спинах «spqr» – сокращение «сенат и народ Рима». С того корабля спаслось лишь трое. Это был ты и двое других. Затем из вас троих остался только один. Это был ты. Вскоре ты дал показания под присягой в Совете Ста Четырёх и в присутствии обоих суффетов. Вот что ты сказал. Шестнадцатого июня вы отплыли с острова Крит. Ваше судно село на мель и перевернулось. Вас было одиннадцать, но спаслось лишь шесть. Вы плыли в маленькой лодке пока вас не подобрал карфагенский корабль с грузом тканей и провизии, плывший из Антиохии. На рассвете в нарушение мира, вас атаковали два римских военных судна. Римские солдаты разграбили корабль и, после долгих издевательств, всех перебили и выбросили за борт. Ты же и двое других, с твоих слов, спали в трюме, но, заслышав шум и крики, спрятались в больших ящиках, покрытых канатами. Только это спасло вам жизнь. Римляне, сказал ты, забрали деньги и провизию. После этого они сделали пробоину в вашем корабле, а сами вернулись на свои суда. Видя, что корабль тонет,
