и, по словам матери, «таял на глазах». Она отдельно проживала с младшей дочерью и тремя внуками. Часто приезжала к сыну, умоляла его одуматься, начать лечение, но безрезультатно. А тут целых два дня не могла дозвониться. Всполошилась, перенервничала, и когда приехала, увидела сына мёртвым – из травматического пистолета он выстрелил себе в висок. Прочитала на столе короткую посмертную записку, где он «от всей души» благодарил маму за то, что дала ему жизнь, и просил прощения за свой поступок. Она позвонила в скорую, и когда та примчалась вместе с полицией, увидели её без сознания на полу. И повезли в больницу. А сына в морг.
– Ничего удивительного, – сказал лейтенант Хмелёв и окинул Макова беспечным, ребячливым взглядом. – Наркоманы однолюбы, им легче расстаться с жизнью, чем с наркотиками.
– Графологам отослали? – спросил Маков, разглядывая скромное убранство двухкомнатной квартиры. Всё обычное, столы, кровати, в каждой комнате по шкафу. Окна без штор и занавесок, старинные венские стулья, а под батареей две ржавых гантели.
– Да, нашли его блокнот и отправим вместе с запиской, – сказал Хмелёв. – Но и мы, вглядевшись в почерк, поняли, что рука одна и та же. Вы то зачем сюда? По-нашему, дело не сложное, накропаем рапорт.
– Не доверяет нам, – усмехнулся Дорофеев.
– Не в этом суть, зачем ерунду городить? Просто по долгу службы позвонил подполковник. И не только это. Ещё он таким образом готовит вас на повышение.
– Нет, я думаю, решил, что дело сложное, а тебе он в таких случаях больше благоволит.
– Лишние слова, не одобряю, – поморщился Маков. – Блинов, понимаешь, не дали поесть.
– Сочувствуем, но я тоже не завтракал, – сказал Дорофеев.
– Я вообще не завтракаю, – сказал Хмелёв. – Я всегда плотно ужинаю, поэтому завтрак пропускаю.
– А как же насчёт мудрого предписания: «Завтрак ешь сам, обедом поделись с другом, а ужин отдай врагу?» – спросил Дорофеев.
– Подобная мудрость для толстяков. А я, как видите, изящен и светловолос. В университете МВД Прожектором звали.
– Ещё хорошо, что не лазером, – не удержался Дорофеев, полагая, что ехидный коллега намекает на его комплекцию. – Ты всегда так изящно себя нахваливаешь. Как женщина. У тебя женский ум.
– Спасибо за комплимент, буду соответствовать. Я думаю, женский ум отличается от мужского так же, как женская грудь от мужской. В нём больше жизненного, животворящего.
– О-ох-хо-хо! – рассмеялся Дорофеев. – Андрей, ты слышишь? По-моему, наш коллега собирается менять пол и готовит…
– Ничего он не готовит. Просто являет нам с тобой человека с аналитическим складом ума. У него большое будущее.
– Спасибо, Андрей Евгеньевич. Вы нашему коллеге объяснили это в двух словах. А мне пришлось бы потратить часа полтора, не меньше.
– И это, несмотря на аналитический ум?
– Всё, друзья, завершаем встречу.
Они
