с полным основанием можно назвать сумасшедшей.
– Месье, могу я хотя бы узнать, чем вызван ваш интерес к моей особе и такая забота о моей жизни?
Темные брови Шовиньера поползли вверх, и слабая, задумчивая улыбка появилась на его лице, придав ему почти доброжелательно-приятное выражение.
– Citoyenne, вы задаете слишком много вопросов; значительно больше, чем позволяют правила приличия.
Он приподнял шляпу с перьями, слегка поклонился и, гордо подняв голову, пошел прочь, будто не замечая расступавшихся перед ним аристократов и намеренно игнорируя как угрожающе-злобные взгляды мужчин, так и оскорбительное поведение женщин, которые торопливо, словно боясь, что их осквернит случайное прикосновение, подбирали свои юбки, когда он проходил мимо.
Шовиньер был не из тех, кто, поставив перед собой цель, станет беспокоиться о мелочах.
Глава II
Гражданин депутат Шовиньер, представитель Неверского[9] избирательного округа в Конвенте, всегда отличался рвением в служении нации, и никто не удивился, когда он отправился с инспекцией в Аршевеше, бывший дворец архиепископа Парижского, превращенный теперь в тюремный госпиталь.
В сопровождении Базире, дежурного врача, он внимательно осмотрел палаты больницы и нашел их чудовищно переполненными, а общую атмосферу заведения чрезвычайно вредной для здоровья.
– Это бесчеловечно, – насмерть перепугав доктора своей безапелляционностью, заявил он, когда они миновали очередной зловонный коридор. – Ведь вы имеете дело не со зверями, а с людьми; еще не будучи осуждены народом, они подвергаются у вас худшему наказанию, чем то, которого действительно заслуживают. Люди валяются на соломе, как свиньи, и некоторые из них умирают только из-за того, что вы набиваете по шестьдесят человек в палаты, где и тридцати было бы тесно. Это негуманно; даже тираны не опускались до такого варварства.
Дородный Базире задрожал всем телом.
– А как мне поступать, гражданин депутат? Ежедневно власти присылают мне все новых и новых больных из переполненных тюрем, а куда же я их дену? У меня нет иных помещений, кроме тех, что вы видели, и я не в состоянии пристроить новые крылья к Аршевеше.
– Но вам вполне по силам содержать в чистоте хотя бы то, что имеется в вашем распоряжении; и извольте не дерзить мне, я этого не переношу. Дерзость говорит о недальновидности ума.
– Я? Как я могу дерзить вам? – заплетающимся от страха языком пробормотал доктор. – Гражданин депутат, позвольте заверить вас…
– Перестаньте! – повелительно оборвал доктора Шовиньер. – Еще меньше мне нравятся проявления подобострастия. Время Капета[10] кончилось; нет больше ни хозяев, ни слуг, люди стали свободны и равны, и те, кто хочет жить в грядущем веке Разума, когда все будут братьями, должны забыть о прежних привычках. Вы поняли?
– Конечно, гражданин депутат…
– Поздравляю
Невер – город на востоке Франции, на реке Луаре, центр департамента Ньевр, находится на территории бывшей провинции Ниверне.
Капет – речь идет о Людовике XVI, которого после низложения называли «гражданином Капетом». Свергнутая Великой французской революцией династия Бурбонов, является побочной ветвью династии Капетингов (987–1328).
