тотчас погрустнела. Она провела так много времени, ожидая всего, чем они с Хэлли займутся, когда сестра выйдет из комы. Пока Хэлли ещё была в реабилитационном центре, а затем выздоравливала дома, они проводили много времени вместе. Но теперь, когда Хэлли вернулась в школу, она с головой ушла в общественную жизнь, полную развлечений, подружек и мальчиков… но без Марен.
Вздохнув, Марен придвинула табурет к кухонному столу-островку, где, бросая грибы и перец в гигантскую салатницу, стоял её отец.
– Лалалалала бабабабаба ба БААХ! – проревел он, и Марен невольно рассмеялась и потянулась за помидором черри.
– Ты поёшь, совсем как раненая овца, дорогой. – Мама Марен вошла из гостиной с пустой чайной кружкой и книгой. Она поцеловала дочь в макушку и пододвинула табуретку. – Как дела в магазине?
– Неплохо, – сказала Марен. – Мы продали четыре твоих новых сна о картофелине на водных лыжах. Хэлли всячески расхваливала его клиентам.
Мама просияла:
– Отлично.
– Но потом бабушка нашла в газете странное объявление. О летнем лагере, который посвящён снам. По всей видимости, там учат детей создавать сны.
Бровь мамы поползла вверх.
– И кто им управляет?
– Мы не знаем, – сказала Марен. – Какие-то чудики по имени Элвин и Гелвин.
– Келвин и Мелвин, – крикнула Хэлли из своей комнаты.
– Какая разница. – Марен пожала плечами. – Прежде чем приехать к нам, бабушка хотела сделать несколько звонков, чтобы навести о них справки.
Мама также стянула помидор черри из салата, а папа сделал вид, будто шлёпает её по руке.
– Надеюсь, это всё фальшивка и беспокоиться не о чем.
– Я тоже надеюсь. – Марен впилась зубами в жёлтый сочный перец. Но если лагерь был фальшивым, это тоже нехорошо. Ей была не по душе мысль о том, что кто-то распространяет о снах ложную информацию. С них достаточно слухов об их магазине, ходивших по городу, после того как Обскура начала подсовывать людям их кошмары.
Раздался звонок в дверь. Марен вскочила, чтобы открыть. За дверью, сжимая в руках пакет печенья и букет жёлтых роз из магазина «Свежее и зелёное», стояла Лишта.
– Какие восхитительные ароматы! – сказала она, вручая цветы маме Марен, и преувеличенно потянула носом. – Мне стоит приходить к вам на ужин почаще.
– Это точно, мам, – сказала мама Марен, вытаскивая из шкафа вазу. Папа поставил на стол стакан любимого малиново-имбирного эля Лишты. Бабуля между тем пододвинула табуретку и вынула из своего гигантского комковатого ридикюля газету.
– Девочки тебе об этом уже рассказывали? – сказала она.
– О выставке Клео Монклер? – уточнила мама Марен. – Хэлли, похоже, в восторге.
– Нет, вот об этом. – Лишта указала на рекламу лагеря.
Мама быстро пробежала глазами страницу.
– Выглядит довольно подозрительно, не так ли? И зачем столько восклицательных знаков?
