раз несу такую чушь.
Талли хотела ответить, но не смогла. Где-то глубоко-глубоко внутри ее била тяжелая, крупная дрожь, и все силы уходили на то, чтобы стоять спокойно.
Девчонка – Кейт, так ее вроде бы звали – грациозно соскользнула с изгороди. На ней была безразмерная футболка с «Партриджами»[19], рисунок весь потрескался и начал отслаиваться. Она подошла ближе, чавкая резиновыми сапогами по грязи.
– Выглядишь не очень. – Из-за зубной пластинки во рту звук «ш» получился свистящим, шепелявым. – И от тебя блевотиной воняет.
– Я в порядке, – ответила Талли, каменея.
– Точно? В порядке?
Талли, к собственному ужасу, разрыдалась.
Кейт на мгновение замерла, разглядывая ее сквозь свои задротские очки в толстой оправе. А затем, ни слова не говоря, крепко обняла.
Талли дернулась, почувствовав прикосновение, – оно было неожиданным, непривычным. Хотела было отстраниться, но не смогла заставить себя сдвинуться с места. Она и не помнила, когда ее в последний раз вот так обнимали, и вдруг поняла, что всем телом прижимается к этой странной девчонке и боится разжать объятия, будто Кейт – ее единственный якорь, без которого ее унесет далеко-далеко в открытое море, туда, откуда нет возврата.
– Она поправится, обязательно поправится, – сказала Кейт, когда рыдания потихоньку стихли.
Талли, нахмурившись, подалась назад. Она не сразу поняла, о чем речь.
Рак. Кейт решила, что она переживает из-за матери.
– Хочешь, поговорим об этом? – сказала Кейт и, достав свою пластинку, положила ее на поросшую мхом опору изгороди.
Талли уставилась на соседку, не моргая. В серебристом свете полной луны она вгляделась в зеленые глаза, увеличенные толстыми стеклами очков, и, увидев в них лишь безграничное сострадание, так мучительно захотела открыться, что ее едва не затошнило. Только она понятия не имела, с чего начать.
– Пойдем, – сказала Кейт и повела ее вверх по холму к крыльцу дома. Усевшись на ступеньку, она подтянула колени к груди, спрятала ноги под подолом своей заношенной футболки. – У моей тети Джорджии был рак. Отстой, конечно. Она облысела совсем. Но зато выздоровела.
Талли села с ней рядом, поставила сумку на землю. Блевотиной и правда здорово воняло. Она закурила, чтобы хоть как-то замаскировать запах.
– Я только с вечеринки, которую на речке устраивали, – вырвалось у нее.
– В смысле, с вечеринки старшеклассников? – На Кейт, судя по голосу, это произвело большое впечатление.
– Меня Пат Ричмонд пригласил.
– Из футбольной команды? Ого! Мне мама не разрешит и в одну очередь в столовке со старшеклассником встать. Она чокнутая просто.
– Никакая она не чокнутая.
– Она считает, что восемнадцатилетние парни офигеть какие опасные. Называет их «членами на ножках». Скажешь, не бред?
Талли отвернулась, обвела взглядом поле и сделала глубокий вдох.
«Семья Партридж» (1970–1974) – американский музыкальный ситком.
