Ноздрёва, посреди гостиницы, где Лаэрта накрыла стол для себя, бригады ремонтников и гостей, стояли козлы. Стол ломился от яств. Видно было, что клетчатый монстр потратила немало сил, чтобы устроить такой обед, за которым парни и Шпатель наконец-то смогут отдохнуть от своих трудов праведных. Зная любовь этой тройни к спиртному, Лаэрта притащила холодного пива – от такой жаркой работы ребят наверняка мучает жажда. Аромат жареной курицы, салатов, яблок, апельсинового сока, нежного запорожского сала, колбасы, сдобренного пальмовым маслом риса – ведь какое масло не возьми, оно всё равно таким окажется, вся разница кроется только в марке производителей генномодифицированных семян, как мы знаем. Ребят не надо было ждать долго: они подскочили к столу очень быстро. Маша и Барсик приплелись на этот праздник жизни позже остальных, ведь им была интересна не сколько еда, сколько возможность всем скопом обсудить последние новости и просто от души повеселиться.
Красоты накрытого стола в какой-то мере были похожи на блаженный оазис посреди пустыни ремонта, пыли, опилок и штукатурки…
Тем не менее, Карим был первым и на пирах: он тут же в своей манере слопал курицу вместе с костями, совершенно её не пережёвывая. И даже не подавился, гад. Шнурку повезло меньше – Карим неосторожно задел тарелку своего друга, и устремившаяся в свой последний полёт аппетитная подлива смачно размазалась по его морде. Однако он просто облизнулся, хихикнул и приступил к своей еде. Лаэрта, в отличие от пацанов, начала вкушать листья салата со спокойствием тибетского монаха. Барсик просто многозначительно уткнулся взглядом в свой бокал – ведь есть ему совершенно не хотелось, а на худой конец, можно и травки во дворе пощипать. Маша надкусила помидор и насладившись его вкусом, взглянула на Шпатель, которая села рядом с Каримом, поглаживая его мышиной лапой по спине.
– Ну где же ваши манеры, ребят? – спросила Лаэрта Шпатель, которая вырядилась как женщина лёгкого поведения.
– Где-где… В Караганде! – ответил Лаэрте Карим.
– А ты вообще голая ходишь. – заявила в ответ моралистке Шпатель.
– Зато я…
– Зато ты трёшься об телевизор и мешаешь нам смотреть программы. – безапеляционно ответила мышь сезаму.
Лаэрта захихикала и бросила здоровенную лохань с оливье в сторону Шпатель, но салат против всех законов физики попал в Шнурка и растёкся по морде. Веселее всего было то, что пластилиновая рожа суслика приняла форму лохани. Шнурок вообще умел притягивать к себе неудачи, но у него была какая-то совершенно героическая сила воли, и он никогда не унывал.
-Ну вы даёте! – ответил Шнурок, облизнувшись. – Дайте хоть пожрать нормально.
Вообще, отношения с телевизорами у мультяшек расы сезамов были особенными, но об этом мы пока умолчим. Маша поела и взглянула на Барсика, который выглядел так, будто на его мохнатом лице отразилась вся скорбь еврейского народа.
– Ты чего, Барсик?
– Да я так… Задумался,
