Последний день… Пусть будет он далёк,
позволю быть к нему нещепетильной…
Все планы… что намечены вперёд,
другому будет сделать не под силу.
Первоначальный вариант
Уходит осень, оставляя тень,
до сентября дождём со мной прощаясь…
Я вздох печальный задержав,
взамен —
любимицу дождаться обещаю.
Ах… время… время… как же быстр твой бег…
так мало впереди тебя осталось…
Вернётся листопад, вернётся снег
и только жизнь не повторить сначала.
Последний день… Пусть будет он далёк…
позволю быть к нему нещепетильной…
Мне на земле так хорошо… ещё
не против я обжечь о пламя крылья.
Когда-то на Руси в Яблочный Спас
Нет палящего зноя.
Слаб укус комара.
Небо —
поле льняное.
Шум с утра во дворах.
Не закрыты ворота.
Щедр хозяин ко всем.
Маком дом обработан —
он для бесов кистень.
Рвётся,
взбодренный хмелем,
в пляс гороховый шут.
Колокольные трели
в храм Господний зовут.
Спас.
С задумкой о счастье
можно плод откусить…
С чистым сердцем прощать всех
и прощенья просить.
Счастливые встречи
Скинув модные туфли,
шучу озорно:
«Стань пуховой, тропинка витая» —
и ступнями босыми срастаясь с землёй,
восхищаюсь простором бескрайним.
Не спешу.
Что-то шепчут колосья мне вслед,
может быть, в том меня упрекают,
что на поезд в семнадцать купила билет
и теперь я для них: «Кто такая»?
Рожь ершистую ласково гладит рука,
влажный взгляд утопает в раздолье;
в тёмно-синих прожилках шумит океан,
золотятся на солнышке волны.
Жарко. Хочется пить. Липнет волос к щекам.
Шаг сдержав, пью я с жадностью колу.
В клюве мёртвою хваткой зажав червяка,
надо мною кружит перепёлка.
Писк протяжно-просящий вблизи услыхав,
вспоминаю про коржик творожный —
на траве, спрятав в сумку пустой целлофан,
оставляю столичную роскошь.
Вот и дом,
словно к празднику он побелён,
бродит стая сорок под каштаном,
от крыльца
в самом лучшем наряде своём
мне навстречу торопится мама.
Трепетное
«Нельзя соглашаться ползти, когда испытываешь желание парить».
Хелен Адамс Келлер
Забыв о возрасте, отринув дня усталость,
расслабившись
