и мой учитель, сгрудившись за столом мастера, обсуждали случившееся. Через полчаса расстроенный Чебышев молча сел на свое место и сосредоточенно стал возиться с часами. Я приступил к прибору.
– Да-а, – иногда вздыхал учитель и тряс головой.
– Знал его? – рассматривая прикрученный конденсатор, спросил у Лёши.
– Бураханова-то? Великий токарь был! – со значением произнёс он. – Таких поискать надо… Самородок!.. Без образования, а вносил такие рацухи, что по всей области внедрялись. Да что там области, пол-России его резцами работает, – опять тоскливо затряс головой. – Вот кому орден следовало давать.
– А у него не было?
– На героя соц труда выдвигали, да больно с начальством заносчив, и закладывал, – щёлкнул себя по кадыку Леша.
– А ты его откуда знал, ведь не токарь?
– Здравствуй?! Мы с ним в молодости за заводскую команду в футбол играли, – отодвинул батист с часами и положил чуть подрагивающие руки на стол. – Стойкий защитник был, получше некоторых, которые сейчас в высшей лиге. Предлагали ему в команду мастеров, что ты, отказался, – стал вспоминать Алексей Григорьевич. – Считал, что у станка больше пользы принесёт, чем бегая по полю. Классный футболист бы получился, – расчувствовался учитель. – Раньше, где бы не играли, ползавода за нами ездило. В любой район города. Если проиграем, хоть на работу не приходи, такого наговорят – только держись. Рабочий класс-то, он прямодушный, и не платили нам за это, и не освобождали. Перед игрой отпустят на час пораньше размяться – и всё. А желания играть и азарта – побольше было, чем у теперешних. Эти только за деньгами на завод бегают, а выиграли или проиграли, им и заботы нет. Говорю Генке – вратарю нынешнему: "Что так играли? Объелись, что ли?". Он: "Иди, дядь Лёш, сам попробуй!".
Да пробовал, – неожиданно разозлился учитель. – Летом в футбол, зимой в хоккей. И ничего! Только ноги вот, – задрал штанину – кроме белых лямочек кальсон, я ничего не увидел – переломаны все. Да-а-а, – опять затряс он головой, вспомнив Бураханова, – и палат каменных не нажил. Как говорится, умер с чистой совестью на голых досках. Если бы не эти рацухи, ещё бы пожил. Пока что-то внедришь, год жизни потеряешь. Завтра – в Москву! – перевёл разговор в другое русло. – Даже ехать расхотелось. Чего сидишь? Работай, давай! – сорвал на мне нервы.
За выходные снег растаял, что освободило меня от обязанностей дворника.
В понедельник цех почти заполнился – середина месяца. Появился и Пашка.
– Ну, Главный! Во даёт! – орал на весь участок. – Не иначе, "Ленина" получит. В Москву так просто не вызовут, – не мог он успокоиться.
Участок гадал на все лады и без конца пережёвывал это
событие. Не каждый день ордена вручают.
Контролеры сомневались: достоин ли? Ведь выпивает человек.
– Потому и орден заработал! – горой вставал на защиту "Главного" Пашка.
– Вы разве слышали или читали где, чтобы ангела или архангела в Кремле хоть пустяковой медалькой наградили? Пусть даже за выслугу годов? Нет?.. То-то.
Выглянувшее
