Вспоминаю теперь, и совесть мучает.
Вообще я просто в плену у больной совести. Я помню все свои проступки с раннего детства. Помню, как учила плавать кошку соседки, бросая ее в ведро с водой, как пыталась выпрямить лягушкам лапки, чтобы полюбоваться, какие они длинноногие, как вырезала бабочкам крылья, придавая им более красивую (по моему мнению) форму, как устраивала гладиаторские бои двух стрекоз, держа их за крылья друг против друга… Но это было в детстве. Ужас, да? Хороша девочка!
В школе же акцент в моем «творчестве» переместился в область клоунады. Подобно королевским шутам – недаром столько раз слушала отца в роли Риголетто! – я частенько издевалась над своими ровесниками. Передразнивала их и всячески упражнялась в остроумии, лишь бы заслужить одобрительный хохот одноклассников, знакомых – короче, публики. Бедные мои жертвы!
Долгими бессонными ночами теперь приходит ко мне СОВЕСТЬ в красной маске из латекса и стегает плетью до кровавых ссадин.
Правда, на сей раз за подтрунивание над Вадимом я быстро заплатила. Ураган решил меня наказать за друга.
Вечером Вадим пошел провожать Юлю, а Ураган – меня. По дороге мы вначале болтали о всякой ерунде. Казалось, ничто не предвещало неприятностей, как вдруг – мы были уже в нашем дворе – он резко дернул меня к себе и буквально набросился, припав потрескавшимися губами к моим, несчастным. Он сильно надавил мне на затылок рукой и засунул язык, пардон, прямо в гланды. Род столбняка поразил меня – я не могла пошевелиться, и эта минута показалась мне двадцатью годами колонии строгого режима. Я успела передумать обо всем: что надо это выдержать, т.к. сама доигралась, что надо бы сходить к зубному и не мешало бы – к гинекологу, что завтра об этом кошмаре надо рассказать Сашке (очень живо представилось, как она будет хихикать), что, может, у Вадима с Юлькой все хорошо и ради подруги один раз такое можно вынести, что я сразу почищу зубы и даже прополощу рот спиртом и еще о многом-многом…
К счастью, я догадалась посмотреть на часы через его плечо. И он отстранился – обиделся, что я в такой «романтический» момент отвлекаюсь на земные глупости. А мне хотелось и смеяться, и плакать. На секунду показалось, что свернута челюсть и я разучилась говорить. Не имея желания и возможности отвечать на его вопросы, когда мы увидимся и позвоню ли ему завтра, я понеслась к подъезду со скоростью, приближающейся к скорости света.
Придя домой, я громко объявила:
– Если мне будет звонить человек по имени Ураган, я уехала в Прагу. НАВСЕГДА.
Сашка еще долго забавлялась приключившейся со мной историей. Просила познакомить ее с этим У… УЖАСОМ, чтобы убедиться на собственном опыте, бывает ли все ТАК плохо, как я ей ЭТО описала. Мы трепались на сковородочной полянке в тот момент, когда к кучке сидевших рядом неформалов подошел ОН.
* * *
ОН. Человек из моих детских
