style="font-size:15px;"> – После первого успешного возвращения в кабинетах руководства СД и в гестапо ему долго не доверяли, – напомнил Гольдах.
– Почему? Были основания предполагать, что его перевербовали русские?
– Ничего, кроме вполне естественных подозрений, нашим следователям предъявить этому агенту не удалось.
– Но подозрения тоже на чем-то основывались. Во всяком случае, должны были бы основываться.
– Насколько мне известно, они строились на невероятности самого факта возвращения этого агента.
– Разве ни один наш агент оттуда не возвращался?
– Возвращались. Такие примеры тоже известны, но… Мы тогда заслали на юг СССР, в Украину, сразу шесть агентов, которые не были знакомы друг с другом, не знали чужих явок и паролей. Но вернулся только Лицедей, остальные то ли погибли, то ли оказались в руках энкаведистов.
– В таком случае напомните, кто скрывается под этой кличкой?
– Русский офицер, бывший контрразведчик в белой армии генерала Врангеля, поручик Петр Крамольников.
– Ах, вот оно что! Это опять Крамольников?! Знакомое, знакомое имя.
Бригадефюрер давно обратил внимание на то, что адъютант обладает почти феноменальной памятью на клички работавших под его, Гравса, началом агентов; а также на даты и события. Его служебная память представляла собой настоящее агентурное досье.
– Кстати, мы опирались на него и как на осведомителя, и как агента влияния в самой Румынии.
– И каким же образом он оказался в местах стоянки нашей яхты?
– Проездом из России.
Дорогой венский бокал, опрометчиво наполненный пролетарской сливовицей, застыл у самого рта барона фон Гравса.
– Опять из России?! – На каждого агента, умудрившегося вернуться из рейда в Советский Союз, бригадефюрер готов был молиться. Если бы только не подозрение, что вернулся он все же по заданию русской разведки.
– Как выяснилось, сегодня утром его высадили с проходящего судна на рейде Сулины. В катере, который подобрал агента, находился наш человек.
– Хотите сказать, что наступили времена, когда агенты германской и румынской разведок могут свободно садиться где-нибудь в Одессе или в Новороссийске на проходящие суда и прибывать в Румынию пассажирами первого класса?
– Подробности его прибытия мне пока что не известны. Но вполне допускаю, что предполагаемый вами способ – самый надежный.
Барон проворчал нечто нечленораздельное и какое-то время наслаждался букетом своего любимого напитка.
– В порту его встретил гауптштурмфюрер Генше, который заставил Лицедея написать письменный отчет о советском рейде и теперь приехал сюда вместе с ним.
– Письменный отчет – это правильно. Тем не менее важно другое: Генше уже допросил его?
– Почти с пристрастием. Никаких подозрений поведение Лицедея и
