сказала дама. Они дошли до конца и остановились перед разделом будущей выставки, где сосредоточилась графика. – Вы хотели посмотреть рисунок «Сомова», он перед вами. И я даже могу включить для вас лампу. – Она щелкнула тумблером точечного светильника и загорелся – показавшийся привыкшему к темноте глазу взрывом сверхновой, но объективно очень не яркий – свет.
– «Группа жертв» (около 1480 –1516 ). Частная коллекция, – приблизившись к рисунку, чтобы лучше видеть, прочел следователь сопроводительную информацию.
– К сожалению, это максимально допустимый уровень освещенности для экспонирования графики, если мы хотим сохранить ее для потомков, конечно, – извинилась дама. – Существуют устойчивые к выгоранию виды бистра, но проверять это на шедеврах такого уровня было бы просто преступно.
– Значит, название рисунка – «Группа жертв», – сказал Райенвальд.
– Да, по названию одноименной, не дошедшей до нас картины.
– И как он попал к Сомову?
– Вероятно, Сомов купил его у такого же коллекционера. От Босха осталось более сорока рисунков и не все они принадлежат музеям.
– Владелец предпочел сохранить анонимность, судя по этой подписи?
– Верно, это было пожелание владельца.
– Удивительно искаженные пропорции, – следователь попытался отгадать, что изображено на рисунке. – Вот тут внизу, это же море? Рыба, проглатывающая грешника?
На рисунке странное рыбоподобное существо в шапке плыло с открытым ртом, из которого торчали человеческие ноги в обуви с колокольчиками на мысах. Мастерскими отрывистыми штрихами художник изобразил явно что-то очень аллегорическое.
– Так предположили и исследователи рисунка, – подтвердила дама. – Обратите внимание, как рождается пугающее: страшное возникает из природного, когда животное подвергается антропоморфизации. Или, напротив, когда человек наделяется чертами уродливой бестии. Смотрите сюда, – она указала на маленькую группку персонажей выше рыбы. – Несколько похожих свиней, валяющихся в грязи, но вот у одной немного изменена анатомия, заострены черты лица, и мы угадываем в них человеческое выражение. Скорее всего, эта отличающаяся свинья, лежащая в позе, похожей на человеческую, и есть человек. Греховный, приговоренный к каким-нибудь страшным мукам. Может, пьяница. Почему нет. Рядом стоит бочка, из которой через вбитую воронку хлещет вино.
– Да, если долго вглядываться в этих демонических свиней, кажется, что они смотрят на свиночеловека очень не по-доброму, – задумчиво сообщил следователь. – Смешались в кучу звери, люди… и их гибриды.
– Вот вам, пожалуйста, обратная образность: человек, уподобленный животному, и отчасти даже дереву, видите, вместо ног древесные корни? – дама указала кистью руки направление. – Уродство является визуальным выражением порока.
– И в чем порок этого существа?
– Он болен эрготизмом, иначе
