женщина любовно поцеловала меня, глянула через плечо, где из здания галереи как муравьи выбирались журналисты, прыгнула в такси и уехала подальше от центра города.
Раньше толпы с фотоаппаратами и микрофонами ко мне подбежал Борис.
Он накинул на меня шубу, которую я оставила в зале, и одним гневным взглядом отодвинул всех журналистов на метр от нас.
– Уезжаем, – шепнул мужчина. – Где машина?
Я кивнула в сторону припаркованного спорткара, не сводя взгляда с дороги, по которой несколько секунд назад умчалась моя свекровь.
Все было как в тумане.
Отмахиваясь от журналистов, мы сели в машину, я едва смогла выехать с парковки, чтобы не задавить особенно активных писак, которые так и норовили броситься под колеса.
На бешеной скорости, не разбирая знаков по пути, мы доехали до одного из спальных районов, и только там я отпустила педаль газа, которую вдавливала в пол все это время.
– Ну и вечер… – Борис откинулся на спинку пассажирского сидения. – Тебе удалось поговорить с мамой?
– Нет, – я соврала. Сама не знаю почему.
– Я не понимаю, что на нее нашло. Наговорила какой-то ерунды со сцены! Папа сразу ушел. Я ничего не понимаю!
– Борь, она правду говорила, – я подняла взгляд на мужа и кивнула в ответ на его отрицательную реакцию. – У твоего отца есть вторая семья в Италии. А у тебя брат Рафаэль, ему, кажется, тридцать пять.
– Ты все знала?
– Только про семью, – тихо отозвалась я. – Галина Яковлевна рассказала, когда попала в больницу. Из-за этого она туда и попала…
– Ты знала и не сказала мне? – мне было нечего ответить мужу. – Оля, как ты могла? Мы же семья! Они моя семья! Это мои родители, я имел право знать!
Мужчина от накрывающих с головой эмоций переходил на крик.
Я понимала, что он чувствует, понимала его обиду.
Но мое эмоциональное состояние, и без того находящееся на волоске от нервного срыва, просто не могло такое выдержать.
Взорвавшись, я ударила по рулю, оглушая район пронзительным сигналом.
– Какого черта ты что-то мне предъявляешь?! Может, наорешь на своего отца, который живет на две семьи? Или предъявишь что-то своей матери, которая посчитала нужным рассказать все это дерьмо невестке, а не родному сыну? Что ты хочешь от меня?! Я беременна, я на взводе! Моя семья едва не разваливается, а я ко всему прочему должна заботиться о семье твоих родителей!
Слезы градом покатились по щекам.
Я снова дала им волю, позволила себе чувствовать, позволила себе плакать.
Изнутри трясло от обиды, боли и… страха.
Я боялась. Боялась за себя, за свое эмоциональное состояние, за ребенка. Боялась, что через двадцать лет буду на месте своей свекрови. Одинокой, разбитой, оставленной.
Борис молчал.
Тяжело дыша, он смотрел на безлюдную улицу через лобовое стекло автомобиля.
Я
