гостиную, где и увидела, как распахивается дверь и в нее буквально впихивают бледную и дрожащую девицу. Стук пошел дальше.
– Вас там много, что ли? – недоуменно спросила я.
– Д-да, – пролепетала девчонка. – Я воспитанница монастыря Божьих Сестер и прибыла поговорить с вами о наших Богах.
Я чуть не села, а Гамильтон фыркнул:
– Я помню других сестер. Они несли в руках корзины с бинтами и зельями, переступали через трупы, чтобы добраться до раненых. И да, до богов им дела не было.
– Да, – я не сдержала гордой улыбки, – наш монастырь всем монастырям монастырь. А от слов… В чем прок твоих слов, сестра?
– Я не знаю.
– Никто не знает. – Я открыла ей дверь. – Спасибо, что нашли для меня время.
Захлопнув дверь, я стоически проигнорировала сердитый взгляд Тины. Но подруга решила не довольствоваться малым и попыталась меня вразумить:
– Она же подневольный человек!
– Во-первых, оборотень, – поправила ее я, – а во-вторых, я тут тоже не свободная пташка.
Но еще мне просто было противно. Мать представила богам своего супруга до того, как вышел траур по отцу. И помогала ей в этом продажная столичная сестра. С тех пор двери нашего храма закрылись перед леди Фоули-Штоттен. Почему у нее осталась прежняя фамилия? О, потому что она вовремя передумала и не довела церемонию до конца. А то пришлось бы из обжитого замка съезжать в старый дом.
– В любом случае мое поведение можно списать на мое же задание, – я поправила косу, – быть хуже всех.
Подмигнув Тине, я вышла из гостиной и решительно направилась в сторону широкой мраморной террасы.
– Ты не туда свернула, – со мной рядом трусил Гамильтон.
– Откуда ты знаешь? – удивилась я.
– Когда твоя магия засыпает, я чувствую тебя так, как и положено чувствовать настоящему компаньону, – напомнил пес.
А я только вздохнула, понимая, что ему со мной нелегко.
Гамильтон вывел меня к террасе, где…
– Вы?! Что вы здесь делаете?
Это мы выдохнули в унисон, после чего он замолчал, но мне еще было что сказать:
– Как вам удалось так быстро вернуться из Иль-доратана?!
– Да уж не вашими стараниями, – усмехнулся мужчина. – Мне больше интересно, чем вы здесь занимаетесь.
– Уж прошу простить, – сощурилась я, – но вас это никоим образом не касается.
– Очень даже касается, – он уже не усмехался, а откровенно смеялся, – должен же я как-то подстраховаться!
– От чего?
– Вы, юная леди, совсем политикой не интересуетесь, да? Точнее, не интересуетесь внешностью политиков?
Я независимо пожала плечами:
– У нас дома целая портретная галерея, посвященная семье Правителя. Там есть портрет прежнего главы государства и нынешнего. Рисовал наш лучший художник.
«Лучший,
