что о его содержание разлетаются всевозможные слухи, чаще всего легендарные. Однако Николай Васильевич не отказывается прочитать близким знакомым несколько глав, или отрывков из глав.
Однажды один из гостей Гоголя не удержался и заметил ему, что уже несколько месяцев не слышно от него ни одной новой строки. Николай Васильевич грустно улыбнулся и ответил: «Да, как странно устроен человек: дай ему все, чего он хочет для полного удобства жизни и занятий, тут-то он и не станет ничего делать; тут-то и не пойдет работа».
По воспоминаниям очевидцев известно содержание первых шести глав второго тома, прочитанных автором у своих друзей: Л. И. Арнольди, А. О. Смирновой и С. П. Шевырева. В этих главах рассказывалось, как Чичиков привез Тентетникова к генералу Бетрищеву, как произошло окончательное примирение, и генерал дал согласие на брак Тентетникова и Уленьки. Но до свадьбы Тентетников, замешанный в политическом деле, был арестован и сослан в Сибирь; Уленька последовала за ним в ссылку и там вышла за него замуж.
О содержании дальнейших глав есть сведения в изложении духовника Гоголя, М. Константиновского, видевшегося с Гоголем в начале 1852 года: «Гоголь показал мне несколько разрозненных тетрадей с надписями: глава, как обыкновенно писал он главами. Помню, на некоторых было написано: глава I, II, III, потом, должно быть, VII, другие были без означения… В одной или двух тетрадях был описан священник. Это был живой человек, которого всякий узнал бы, и прибавлены такие черты, которых… во мне нет, да к тому же еще с католическими оттенками, и выходил не вполне православный священник. Я воспротивился опубликованию этих тетрадей, даже просил уничтожить. В другой тетради были наброски… только наброски какого-то губернатора, каких не бывает. Я советовал не публиковать и эту тетрадь, сказавши, что осмеют за нее даже больше, чем за Переписку с друзьями».
Гоголь то соглашается с советами друзей готовить к печати второй том «Мертвых душ», то откладывает это намерение, ссылаясь на очередной приступ болезни. Иногда гостей предупреждали, что Николай Васильевич не любит беседовать о «Мертвых душах».
С. Т. Аксаков писал С. П. Шевыреву в 1852 году: «В самое последнее свидание с моей женой Гоголь сказал, что он не будет печатать второго тома, что в нем все никуда не годится, и что надо все переделать. Только про первую главу второго тома он сказал мне, что она получила последнее прикосновение – была тронута кистью художника, говоря техническим языком живописцев».
Последний текст Гоголя, переписанный набело им самим (некоторые знакомые, посещавшие Николая Васильевича в эти дни, утверждают, что таких глав было три или четыре), Гоголь сжег в ночь с 11 на 12 февраля 1852 года в печке дома на Никитском бульваре, где проживал последнее время. В воспоминаниях современников этот акт описан с множеством подробностей, хотя на нем, кроме Гоголя, присутствовал лишь мало что понимавший в происходящем мальчик-камердинер.
В
