ночи кряду не спишь, и толку никакого.
Он нервно комкает папиросу и раздавливает ее каблуком.
– Вот позвонят сейчас по телефону – действуйте… А дальше что?
– Действовать, по-видимому, – отвечаю я.
– Рубильник включать? Да? Так, по-вашему?
Большие, с темными веками глаза его сердито сверлят меня.
– По-моему, так.
– А рабочие на станции? Вместе с машинами к чертовой матери? Кто их оповещать будет? Мы с вами? У нас и так работы вот по сих пор будет. – Он рукой быстро проводит по горлу. – Вообще, ни плана, ни организации…
– Георгий Акимович, – перебивает его Львович. Он сидит в стороне, на запасных аккумуляторах, и сгибает и разгибает какую-то проволочку.
– Что – Георгий Акимович? Нужно все-таки мало-мальски мозгами шевелить. На ТЭЦ сейчас шестьдесят человек работает. Куда им деваться, если это… если придется все-таки тарарах устроить. Куда? Врассыпную? Куда глаза глядят? Потом… Есть какая-нибудь очередность у цехов? Нету. Литейный будет рваться, а мы только собираться, или наоборот… Вообще… – Он машет рукой и длинными сухими пальцами мнет папиросу. – Вот немец лупит сейчас из минометов, попал осколок в провод – и точка. Вся наша сеть ни к дьяволу не годится. Сколько раз говорил – идиотство держать «уитстона» в сейфе. Нет. Воров боятся. Единственный, видите ли, аппарат во всем Сталинграде. А вот теперь сиди и жди у моря погоды.
Он делает несколько коротких, быстрых затяжек, тушит папиросу о стенку и встает.
– Может, приехал уже… По телефону никак не дозвонишься. Не коммутатор, а горе.
Игорь тоже встает.
– Ко мне в литейный не сходим? А? Посмотришь.
Мы идем в литейный.
– Как тебе этот тип? – спрашивает Игорь.
– Как сказать, не завидую его жене. Чахотка плюс несварение желудка, должно быть. Впрочем, все, что он говорит, сущая правда.
– А меня раздражает.
– Ты неврастеником стал, ей-богу, – все раздражает. Шапиро раздражает, Пенгаунис подворотнички стирает – раздражает, этот тоже не угодил. Какого же тебе рожна надо?
– Не люблю ворчунов, что поделаешь. А это уж такая экспансивность, что, того и гляди, полные штаны будут.
– Поживем – увидим. Надо вот Седых и Валегу на капсюлях натренировать. Чтоб как часы втыкали и не боялись.
Седых улыбается:
– А чего там бояться. Я таких вот сазанов толом глушил, когда в Купянске стояли. Там рыбы знаете сколько? Вот завтра, если взрывать не будем, я вам осетров притащу – двумя руками не подымете. Я уже видал, тут челнок за забором лежит.
У входа в литейный группа рабочих окружила здоровенного парня с перевязанной рукой. Рукав от плеча разодран, на повязке красные пятна.
– До института, сволочи, добрались. «Тр-р, тр-р» из автоматов… А у нас винтовки. Только к входу подходим, а они из окон «тр-р-р, тр-р-р»… Хорошо, «КВ» подошел, ахнул прямо в дом. Они так и посыпались, как тараканы. Сейчас на той стороне
