и я с ужасом понимаю, что уже почти восемь часов. Понедельник точно один из моих худших дней. Соскакиваю с постели и несусь в ванную. Быстро умываюсь и чищу зубы, стараясь не смотреть на своё помятое лицо с красными глазами. Всё же травка та ещё отрава, никогда больше не буду курить эту дрянь. Спешу к шкафу и натягиваю бежевые брюки и белую блузу, уже на выходе останавливаюсь и наношу лёгкий макияж. Ну, вот теперь я похожа на человека. Волосы лежат в идеальном пучке, карие глаза больше не отливают краснотой, а на губах лежит прозрачный блеск. Улыбаюсь похорошевшему отражению, хватаю сумочку и бегу вниз. На кухне хозяйничает отец, в своих привычных серых пижамных штанах и рокерской чёрной футболке. Его тёмные волосы с проблесками седины ещё влажные после душа и зачёсаны назад. При виде меня он улыбается и протягивает мне стаканчик с кофе.
– Так и знал, что ты опаздываешь, – он подмигивает и целует меня в щёку. – Удачного дня.
– Спасибо, пап. Удача мне сейчас понадобится как никогда.
Отец понимающе кивает, и я выхожу на улицу, на ходу допивая крепкий кофе. Ещё только утро, но солнце уже сильно прогрело воздух. Дует лёгкий ветерок, который совершенно не облегчает эту невыносимую жару. Сажусь в машину и еду в магазин. Дороги сегодня забиты до отказа, что часто бывает в летнее время года. В открытое окно машины доносятся крики водителей и непрекращающиеся звуки клаксонов. Все спешат по своим делам, а мне как никогда сейчас хочется сбежать от забот. Движение становится всё медленнее, пока не останавливается окончательно. Чудненько, только пробки мне не хватало. Я же говорила, что понедельник мой самый худший день. Откидываюсь на сиденье и закрываю глаза. После вчерашней посиделки с сестрой мне жутко хочется спать. Но поспать мне так и не дают, телефонный звонок разрывает относительную тишину, пробуждая мой сонный разум. Достаю этот злосчастный аппарат из сумки и вижу на дисплее знакомое улыбающееся лицо.
– С каких пор моя подруга просыпается так рано? – говорю я в трубку, улыбаясь.
– Париж меняет людей, дорогая, – весёлым голосом отвечает Кензи.
В былые времена эту девушку невозможно было разбудить раньше обеда. Она часто приходила в школу перед самым звонком, только чудом не опаздывала. Маккензи Джонс всегда любила поспать, но, видимо, в этой жизни всё подлежит изменениям.
– Я рада, что этот город пошёл тебе на пользу. Так по какому поводу ты мне звонишь с утра пораньше?
– О, просто хотела проверить свою лучшую подругу. Спросить, как у неё дела…
– Мне не нужна нянька, если ты за этим звонишь, – перебиваю я её, – всё хорошо, я не маленькая. Я не схожу с ума и не утопаю в слезах.
– Я не набивалась в няньки, но мы с тобой знаем, чем всё кончилось в прошлый раз. Ты думаешь, что сможешь справиться со всем этим дерьмом, но это не так. Я знаю, ведь мне пришлось собирать тебя по кусочкам. Ты не должна отказываться от помощи. Я просто хочу знать, мне нужна правда. А своё «хорошо» можешь
