с магнитофоном, а кто и просто своим голосом настойчиво приглашали всех на автобусные экскурсии и водные прогулки.
Алекс все так же держал меня за руку и уверенно шел немного впереди, я за ним, а вся эта разномастная шумливая толпа странным образом как будто обтекала нас, не касаясь, не задевая и не мешая.
Мы пообедали в маленьком, но очень приятном и уютном ресторанчике на пересечении Невского и одной их боковых улочек и тем же путем вернулись к машине.
Хотя в то время, когда мы приехали в Павловск, народу в парке было уже много, людская масса не раздражала меня, как это бывало обычно. Я просто не замечала людей, они не существовали для меня. Для меня был только Алекс.
Мы обошли центральную часть парка, а затем углубились в более дикую, больше похожую на лес, но с ухоженными удобными тропинками.
За очередным поворотом тропинки показалось озеро. Подернутая ряской зеленоватая гладь воды чуть заметно колыхалась от плавных движений плавающих уточек. Они приближались к нам, оставляя за собой треугольные разрезы воды и вопросительно глядя – вы что-нибудь дадите нам?
Запах мокрой земли и свежей зелени, тишина, нарушаемая лишь иногда пением птиц, и присутствие рядом мужчины мечты – а это действительно было так – пробуждали во мне незнакомое чувство. И в какой-то момент я поняла вдруг, что это чувство и есть счастье. И ни капли тревоги.
Мы много ходили, разговаривали, смеялись, пили кофе на террасе кафе, и я наслаждалась каждой секундой его присутствия рядом. Лишь иногда Алекс вдруг начинал смотреть на меня странным задумчивым взглядом, как будто принимал какое-то решение.
День пролетел как одно мгновение. И когда ощущение того, что этот человек —уже неотъемлемая часть моей жизни, в которую он вошел так просто, без всяких затруднений и ненужных эмоций, полностью завладело мной, пришло время возвращаться в город.
На обратном пути я сидела, приумолкнув в ожидании конца сказки. Но у Алекса были другие планы.
– Думаю, ужин в хорошем ресторане будет отличным продолжением этого дня.
Он сказал это так же, как утром – так, что предложением это было трудно назвать, так, как будто даже сама возможность возражения не имела права существовать. Но вместо того, чтобы петь от счастья, я совсем сникла. Я представила себе, в какое место этот мужчина, очень хорошо одетый, на дорогущей машине, может пригласить меня на ужин, и мысленно перебрала гардероб в своем чемодане. Он состоял из трех пар джинсов, нескольких батников, двух теплых свитеров и одного вполне приличного платья из немнущейся ткани, но абсолютно не подходящего для похода в ресторан.
– Я не знаю… – пробормотала я и тут же осеклась, поймав его взгляд. Я смутилась и замолчала. А он смотрел, ожидая объяснений моей попытки возразить.
– Мне нечего надеть в ресторан. В моем чемодане только джинсы, – почти прошептала я.
А он рассмеялся, как мне показалось, с каким-то облегчением:
