атье "Новый Завет и мифология" [2], опубликованной в 1941 г. Споры вокруг нее не утихают до сих пор.
Проблема демифологизации уже обсуждалась в исследовательской литературе. В первой части дипломной работы, раскрывая эту проблему, автор опирается на работы исследователей [3–7]. Эти же работы помогают понять истоки возникновения новой методологии Р. Бультмана. Вторая часть дипломной работы раскрывает предпосылки создания особой теологической герменевтики.
Не менее важна для понимания экзистенциальной теологии книга Р. Бультмана "Иисус" [I], основанная на результатах многолетней работы над "Историей синоптических евангелий". Как пишет исследователь С. В. Лезов, "образ Иисуса в книге 1926 г. показывает нам экзистенциалистскую теологию Бультмана в действии" [5,с. 78].
В отечественной литературе работа "Иисус" еще не подвергалась отдельному рассмотрениюю. О ней лишь упоминалось [5]. С. В. Лезов рассматривает эту работу Бультмана как изложение нового видения определенных теологических понятий, полученного в ходе исторического исследования. Но при этом книга "воспринимается как цикл проповедей на темы диалектической теологии" [5,с. 79].
Задача автора в дипломной работе заключалась в том, чтобы показать, что книга Р. Бультмана "Иисус" и по замыслу, и по содержанию есть цельное произведение, где каждое понятие связано со следующим, где шаг за шагом проясняется экзистенциальный смысл Провозвестия, понять который можно лишь в контексте целого.
Статья Р. Бультмана "Новый Завет и мифология" была написана для прояснения целей, задач и методологии демифологизации (она и попала в центр внимания научного сообщества). Работа же "Иисус", написанная ранее, содержит собственно основные моменты экзистенциальной теологии Р. Бультмана. Поэтому имеет смысл сначала показать методололгию Р. Бультмана, а затем проанализировать положения экзистенциальной теологии, отраженные в работе "Иисус".
Автор хотел бы выразить особую признательность доктору теологии Масару Сато. Его спецкурс по современной протестантской теологии помог в понимании всех сложных моментов, с которыми пришлось столкнуться при написании дипломной работы.
I. Теология кризиса и проблема демифологизации Нового Завета.
Теология Бультмана возникает в рамках теологии кризиса. Основатель теологии кризиса, или диалектической теологии, Карл Барт выдвигает "теологию сверху", показывая непроходимую пропасть между Богом и человеком. Разрыв этот вынуждает говорить о диалектичности и в то же время о кризисе. Это "теология сверху", т. е. теология, идущая только от Бога, а не от человека или понятия "природы"'
К. Барт впервые в западной теологии ставит вопрос с такой остротой. И это не случайно. Теология кризиса была реакцией на крушение либеральных надежд после Первой мировой войны. Как пишет исследователь В. И. Гараджа, "во взглядах К. Барта представлена теологическая реакция на кризис буржуазной цивилизации, обнажившийся в трагедии мировой войны, в послевоенном хаосе и разрухе…" [7, с. Id]. Гуманизм заводит человечество в тупик и в истории дискредитирует себя. Вера в человека и его силы обернулась культом самоуверенности и вседозволенности. Абстрактные ценности послужили прикрытием для произвола.
Теология кризиса оказалась в оппозиции к либеральной теологии, той теологии, которая подпала под обаяние гуманистической философии и пришла к оправданию наивного оптимизма. Либеральная теология оказалась бессильна перед лицом настоящих исторических проблем, она продолжала оставаться в благодушии самоуспокоения.
Основы либеральной теологии были заложены в начале XIх в. Шлейермахером, в XX веке ее продолжателями были в первую очередь Гарнак и Трельч. Либеральная теология сформировалась в атмосфере рациональности. Современная цивилизация, в которой находились теологи XVIII и XIX веков, приняла как догму философию Рене Декарта, в которой исходной точкой является человеческое "я", субъект, как то, что единственно можно мыслить ясно и определенно. Слишком легко она приняла также философию Баруха Спинозы с ее монистическим миро во зрением, где мир мыслится подчиненным непреклонным закономерностям, и механистическую философию, в которой весь живой мир превратился в точно .функционирующую машину. Даже Кант, расчищавший место для религии, был воспринят лишь в тех моментах, где он говорит о человеке. Ведь у Иммануила Канта категории человеческого разума – законодатель человеческой жизни, значит, законодателем является и сам человек.
В этой атмосфере изменилась и теологическая парадигма. В либеральной теологии сама религия рационализируется, выводится из картины законосообразного мира. Монизм в такой картине мира не оставляет места запредельности божественного. Главные постулаты либеральной теологии гласят: религия – это нечто данное в человеке, истории, присущее космическому устройству. Основополагающий тезис Ф. Шлейрмахера таков: центр тяжести всего теологического мышления находится не в сверхъестественной реальности и не в ее проявлениях, а в человеке. Фридрих Шлейермахер убежден в идентичности внешнего мира и духа,
