неразборчиво, но разочарованно хрюкнул, отпихивая лапу ухмыляющегося волкозуба, которому почти удалось выбраться на льдину.
– Ладно, – прохрипел он. – На ВАШЕЙ я стороне! Точно на ВАШЕЙ! Зуб дам, на ВАШЕЙ! Я искал вас, чтобы отвести вас в лагерь ведьмы – там остальные Утраченные Сокровища…
– Говорит, он на НАШЕЙ стороне! – крикнула Камикадза наверх. – Но я бы не стала доверять ему дальше, чем на полет стрелы.
– Я же говорил! – прошептал Иккинг сверху. – Но пожалуйста, чуть потише, Камикадза…
– Ты точно уверен, что нам надо его спасать? – еще раз спросила Камикадза, не скрывая разочарования. – Он правда не очень-то хороший парень.
– Нельзя потише, ты, жуткая мелкая Бой-баба… – прошипел Сморкала. – Оп-па…
– Оп-па… – отозвался Иккинг.
– Оп-па? – простонал Рыбьеног, закрыв ладонями лицо от ужаса. – Что ты хочешь сказать этим «оп-па»? ОП-ПА – это всегда плохо. Пожалуйста, возьми назад это «оп-па» и дай мне вместо него искреннее, облегченное «ура». Стесняюсь спросить, а что не так-то?
– Мухрюндель, – пояснил Иккинг. – По-моему, мухрюндель просыпается…
– Ну и что такого? – прошептал в ответ Рыбьеног. – Мухрюндели неопасны.
Слишком поздно.
Проснувшись, мухрюндель первым делом трижды громко и со смаком чихнул, забрызгав все вокруг. Отскочил от живота спящего Урагана, резко расправил крылышки и повис в воздухе, жужжа, как толстый розовый шмель. Его завитой хвостик отчаянно вилял, пока хозяин поглядывал налево-направо.
– Гав! Гав! ГАВ! – пролаял веселый дракончик.
Он был такой глупый, что считал себя собакой.
Уж не напряглись ли Мятежные драконы вдоль берегов при этом последнем жизнерадостном «гав»?
– Эй! Как тебя? Мухрюндель! – прошептал Иккинг сверху вниз.
– Йу-ху-у! – отозвался дракончик, радостно помахав розовой ножкой. – Я тебя ви-и-ижу! Привет, бабушка! Где зубная щетка?
Он запорхал с жужжанием туда-сюда, обнюхивая воздух.
На сей раз Мятежные драконы вдоль берега определенно зашевелились. Конечности их подрагивали, глаза готовы были вот-вот открыться.
– О-О-О-О-О! – пропел Мухрюндель. Рыльце у него задрожало от возбуждения, когда он узнал запах Иккинга. – Я ЗНАЮ ЭТОТ ЗАПАХ! Я ИСКАЛ ТЕБЯ! Я ВЫСЛЕЖИВАЛ ТЕБЯ!
Для встревоженного слуха Иккинга этот вопль был такой же тихий и мирный, как трубный глас его старого учителя, Плеваки Крикливого, когда тот судил бейбольный матч, или любовная песнь гигантского болотного моржа, призывающего другого влюбленного болотного моржа через милю-другую ледяных полей.
– Мы с Носатым играли в такую игру: я искал тебя, выслеживал тебя всю дорогу вверх по реке! Смотри, Носатый! – победно пропел
