явственно показывая своё недовольство носом, который виден у меня на пороге. «Надо бы провести дисциплинарную работу по поведению подчинённых», – возникла мысль в голове, что очень скоро переродится в план, а потом и осуществится. Не его это дело, как мы добиваемся правды, мы всё делаем правильно, ведь правда требует жертв, а без правды жизнь превратится в хаос, так что мы праведники, мы поддерживаем устой и порядок, мы…как там назывались французике полицейские, следящие за порядком, как-то видел в одном из древних фильмов, как же он, ах да, «Жандарм из Сен-Тропе», так вот мы «Жандармы этого мира». Чёрт, я опять слишком глубоко погружаюсь в эти мелкие проблемы, к чему такая дотошность. Уволить его, да и всё, хотя Бэн со мной уже достаточно долго, но нельзя чувствам привязанности преобладать над холодным разумом. Мои размышления прервал ровный шум водородного мотора, древняя техника, используемая разного рода коллекционерами и ценителями. По дороге медленно двигался мотоцикл, чёрный, с никелированными вставками и красными аксессуарами. Я медленно поворачивал голову, глядя на восседающую в кресле цикла фигуру. Фигура так же медленно поворачивала голову, облачённую в чёрный глухой шлем, глядя на меня. То есть куда он смотрел, видно не было из-за тонированного стекла шлема, но я с полной уверенностью могу сказать, что он, а это был мужчина, следил за мной, постепенно передвигаясь по дороге.
– Господин Идри-Ток, мы закончили, всё, как вы и предполагали, – с крыльца частного трёхэтажного дома окликнула меня Олия.
– Иду, – ответил я и, кинув сигарету на тротуар, пристально глянул вслед на прибавившему скорости мотоциклисту. – Интересно, вы, Бэн, не знаете, кто это был?
– Где, сэр?
– Нигде.
«Ну вот он и решил свою судьбу сам, своей невнимательностью, мои руки чисты».
Переступая лужи крови, отбитые мешки с мясом, некогда бывшими человеческими особями, считавшими себя счастливой семьёй, я прошёл в большой зал. Посередине на стуле со спинкой сидел хозяин этой самой семьи, жена, трое детей, тёща и какой-то умирающий дед. Невысокий, тощий хлюпик, что, кстати говоря, долго держался, прежде чем всё-таки дал нам следующее направление развития расследования.
– Ну что, – я посмотрел в бумаги. – Мистер, э, Савин, стоило оно того? – я кивнул в сторону лежащего возле окна тела девушки.
– Я, – начал говорить Савин, но поперхнулся текущей кровью, опустил голову прокашлялся и, подняв искорёженное ранами лицо, уткнулся одним оставшимся глазом в меня. – Знаете, мистер Ток, почему я рад сейчас?
– Хм, интересно, – не показывая замешательства, сказал я ровным голосом. А этот Савин не так прост, мало того, что он пожертвовал всеми своими близкими, скрывая Правду, так ещё и осмеливается гордо смотреть на меня, никому и никогда не удавалось такое до него. Олия опустила руку на кобуру, глянув на преступника с явным презрением, ещё бы, её шефа унизили при всех. Я слегка дёрнул головой, почти незаметно, но этого хватило офицеру Хвостовой, и она отступила.
– Так что? Мистер Савин, в чём же ваша радость?
