все же единый государственный никто не отменял. Я собрала вещи в рюкзак, спустилась на первый этаж и шмыгнула в туалет. Но лучше бы дотерпела до дома.
Возле подоконника курила Ленка, а две ее верные подруги прихорашивались, разглядывая свои отражения в зеркале. Увидев меня, девчонки приободрились.
– Какие люди, – певучим голосом пропела Тарасова. Затушила сигарету о старенькую плитку, а затем окурок кинула в окно.
– Лен, – выдохнула устало я. Интуиция подсказывала: ситуация полный аут. – В сотый раз говорю, я не воровка. Ты меня знаешь с первого класса. Пойми… – договорить не успела. Потому что в этот момент девчонка с розовой прядью вылила мне на голову что-то белое и вонючее. Судя по запаху, просроченное молоко или ряженка.
– Эй, ты совсем?! – крикнула я. Та, что с пирсингом, усмехнулась. Камера ее телефона смотрела в мою сторону явно не просто так. Шоу решили устроить.
– Это ты совсем, Уварова, – Ленка подошла ко мне, но не близко. Поморщилась, махнув рукой перед своим носом.
– Какой-то урод тебя разводит вокруг пальца, манипулирует. Он там ржет, а ты пытаешься… – Тарасова слушать мои речи не хотела. Хотя не она себя сейчас чувствовала вонючей тряпкой. Опущенной, униженной и лишенной гордости тряпкой. Я должна была схватить за волосы эту дрянь и попытаться дать сдачи. Но в реальности понимала, насколько мое положение плачевно.
Ленка тоже знала о своем превосходстве. Поэтому, когда она неожиданно вытащила из кармана зажигалку, поднесла ее к моим глазам и дала газу, я едва не упала на пол. Тут и две верные подружки подскочили, сжали мои руки за спиной. Ощущение, будто в тиски взяли. Фиговое, одним словом.
– В общем так, Уварова, – усмехнулась Тарасова, медленно водя перед моими глазами огоньком. – У тебя два варианта: извинишься на коленях и ручки сведешь в замочек. Либо жить будет весело следующие два месяца. Какой больше нравится?
– Иди к черту со своими извинениями! – крикнула в сердцах я. Маленький красный комок в груди прыгал как безумный. Его звуки разрывали мои уши. Наверное, в ту минуту я и не дышала вовсе. Казалось, стою на краю пропасти. Сделаю шаг, а там впереди море и скалы, о которые однозначно разобьюсь насмерть. Мне было безумно страшно. Я с трудом сдерживала слезы.
Но проклятый огонек от зажигалки продолжал юлить перед глазами. С одной стороны, он завораживал. Маленький и уязвимый. Дунь, и не будет света. Я чувствовала себя тем самым огоньком. С другой – последние зачатки разума намекали, что вот-вот ад закончится. Хотели бы сломать меня, не угрожали и не выжидали чего-то. Значит, это просто пугалки. Нужно попытаться выстоять. Плакать буду дома, рядом со своей подушкой. Не здесь.
– Вот как? Девки, вы слышали? Она меня к черту послала.
– Может, волосы отрежем ей?
– Нет, Зарин, сделаем кое-что повеселее.
Огонек погас неожиданно.
Меня отпустили.
Я ничего не слышала. Ни как Ленка со своими подругами ушла, ни как дверь хлопнула, ни даже звонка
