и, сильнее укутавшись в мягкую ткань, поднимаю взгляд на злого волка.
– Что теперь будет? – звучит жалко, но наверное я и выгляжу подобающе.
Мирон подцепляет пальцами мой подбородок и с большим нажимом проводит по нижней губе, я даже упускаю тихий стон, после чего синяя радужка волчьих глаз вспыхивает.
– Теперь ты принадлежишь мне.
Моя челюсть без спроса опускается вниз. Господи, скажи что я ослышалась, умоляю.
– Давай, пошли, тебе нужно поспать. – Тяжелая ладонь опускается на мою поясницу, и я невольно подпрыгиваю на месте, прежде чем начать мельтешить ногами.
Зайдя в спальню, ощущаю, как мои глаза расширяются от помпезности интерьера: большие окна, многоуровневый потолок, мраморный камин, лепнина, растительный орнамент, живописные фрески и кровать с балдахином размером king size. И давление на пояснице снова направляет меня именно к ней.
Забравшись с ногами на мягкий матрас, практически с головой накрываюсь шелковым покрывалом, от блаженства забывая о боли и том, что на меня смотрит посторонний мужчина. Но когда ловлю на себе его мрачный взгляд, замираю. Смотрю в ответ и не отвожу глаз, игнорируя спирающее от подступающих слез дыхание. Потому что вопреки всему случившемуся, мне нравится этот мужчина. Очень нравится. Так же как и нравится то, что он защитил меня.
– Спи. – Его подбородок с этого ракурса напоминает выточенный гранит, покрытый седой щетиной. А потом я прослеживаю, как вальяжно он садится в кресло, находящееся в углу комнаты и прикуривает сигарету. Именно сигарету. И, черт возьми, он делает это слишком провокационно. Настолько, что мне хочется свести бедра.
И все же я нахожу в себе силы улечься на подушку и закрыть глаза. Сейчас, как бы странно это не звучало, я ощущаю спокойствие. Потому что мой волк рядом, а значит и сон мой будет под охраной. Меня даже убаюкивает запах дыма, пока до спутанного сознания не доносится телефонную трель. А когда я слышу, как Мирон произносит «Ася», сон разбивается в щепки, а уши превращаются в локаторы, которые улавливают все до малейших частот. И мне не нравится то, что я слышу.
Но через некоторое время комната снова погружается в тишину, и я улавливаю лишь, как он затягивается сигаретой, однако сквозь туман сна я так же распознаю звон стекла и звук наливающейся жидкости. И все же мои глаза остаются закрытыми.
Вот только как бы отчаянно я не пыталась заснуть, ничего не выходит. Потому что стоит мне хоть на немного погрузиться в морок дремы, как перед глазами снова мелькают картины летающего хлыста. Мне страшно засыпать. И так же страшно признаться в этом. Поэтому я просто ворочаюсь, наверное даже сама этого не осознавая, пока матрас с одной стороны не проминается. Но больше ничего не происходит. Минута, две, три, пять… Напряжение мешает даже дышать, и я не выдерживаю, поворачиваюсь и, открыв глаза, вижу сидящего рядом Мирона. И он смотрит на меня. Порабощает до дрожи и до участившегося пульса одним только взглядом.
– Не спится? – крупная мужская ладонь
