недоверчиво спросил Никола, по-прежнему мешая колоду.
– Да нет. Корабли у нас нормальные, даже фриштийцы это признают, и учат хорошо, и планета тихая, спокойная по сравнению со многими. Но всегда есть какие-то но. – Петер сморщился на последних словах. – К примеру, почему мы летаем только на кораблях собственного производства, и в то же время не продаём их заграницу? – На вопрос никто не ответил, и Петер продолжил. – Да потому, что в наши безумные нормы безопасности вписываются только наши корабли, а полётные характеристики явно отстают. Прямо скажу, не всякий фимидианский патрульный корабль угонится за фриштийским грузовиком. К тому же наши компании постоянно боятся упустить какую-нибудь технологию за рубеж. Купить корабль у нас сложнее, чем где-либо, одна волокита с чиновниками чего стоит. А учат чисто под наши корабли. Но если ты хороший инженер, или штурман, то перестроиться на другой движок не проблема. Я три месяца сидел в порту и серьёзно думал о переобучении на терминал, прежде чем взяли третьим помощником младшего инженера. Но это всё я ещё год назад на практике проходил. Наши компании в основном и живут на курсантах: платить почти не надо, подготовка хорошая, да и правительство обязывает принимать на стажировку.
Петер вновь задумчиво затянулся и в дыму, видно, разглядел тёмное прошлое.
– А дальше что?
Улыбка вернулась на лицо экс-курсанта:
– Эти лопухи даже не заключили со мной контракт, рассчитывая, что я никуда не денусь. Сколько они собирались меня держать на минимальной оплате, один Бог знает. А тут я познакомился в баре на Санкт-Викторе с Жоао. – Жоао давно находящийся в состоянии индивидуальной беседы с Кишаном в купе напротив обернулся, на что Петер поднял руку в знаке: всё нормально. – У них, оказывается, месяц как недобор состава, а экипаж серьёзно измотан длинными вахтами. Я подумал денёк, и решил, что хуже не будет. На следующий день заявился с пожитками к старпому и сказал, что наши пути расходятся.
– В самом деле? – хохотнул Дэн.
Петер хитро прищурился.
– Он попытался возразить, что де никто меня не отпустит. Но я отправил его в аут, объяснив, что меня никто и не держит, а главное и не может задержать, тем более что документы на руках, и вообще он может быть свободен. С тех пор я их не видел, имел только один разговор с капитаном по портовой линии. Вот так я оказался на «Звезде Белема». Меня назначили что-то типа третьего инженера. – Петер ещё помолчал, потом поплевал за левое плечо, – если всё пойдёт по плану, то через год буду первым, а там уже и до старшего не далеко. Так что я упакован, а вот у вас будут гонки за удачей.
Лесистые холмы за окном кончились, и, только показались домики в окружении садов, как поезд нырнул в туннель метролинии. Темнота стен изредка нарушалась белым силуэтом намалёванных километровых чисел. Свет в купе стал ярче за счёт тёмных окон и рассосавшегося дыма. Музыка по-прежнему прессовала полвагона, за стенкой послышался компанейский смех.
– Ничего, –
