оно, показалось Диме, знало, что мальчик смотрит на него. И медленно с мокрым хлюпаньем открыло огромный рот – черную дыру и громко завопило, и заелозило руками по стене с удвоенной силой.
Теперь уже две руки ползали по тонкой стене, ограждающей Диму от этого существа. Чавкающие звуки резали слух. Чудовище за стенкой облизывало ее и причмокивало, руки не переставая шарили по все стене, поднимаясь постепенно наверх.
«Это не человек! Это самое настоящее чудовище! Надо бежать, быстрее бежать!».
Но Дима не мог двинуться. Тело до сих пор находилось, там на дне, под слоем грязи, под слоем ила. Мальчику не оставалось ничего другого, кроме как наблюдать, как бледное нечто, исследуя руками стену ползет на верх.
«Он знает, что я тут! Он ищет проход ко мне!», – понял мальчик и судорожно дергаясь попытался сдвинуться хоть на миллиметр.
Сверху зашуршало, на Димино лицо упало несколько тягучих капель. Он перевел глаза на стену. Бледные, толстые червяки-пальцы с синими головами-ногтями, появились с краю стены, заскребли, стараясь уцепится. Они в судороге извивались и были покрыты язвами, из которых сочились и скатывались желтовато-белые капли, падая Диме на лицо. Ногти были толстые, кривые, острые, под ними застыл слой грязи. Пальцы стремились все ближе и ближе к нему.
Нечто за стеной засипело с новой силой, словно почуяв его! Не имя возможности что-либо сделать, мальчик только и мог что наблюдать, в мутном отражении потолка, как оно, сотрясая огромным, колыхающимся, как желе, телом, пытается подняться на руках и подтянуть свою тушу к краю стены чтобы…Чтобы что?
«Чтобы перебраться ко мне, конечно же! Но ведь это просто сон! Плохой, дурной, вонючий сон! Сейчас придет медсестра и все закончится, она меня разбудит, и я пойду на завтрак, а потом пойду к тёплому морю и смою с себя всю вонючую грязь, а сюда больше не пойду!».
Пальцы ухватились за край стены и напряглись. Дима услышал звук, как будто, в кисель кинули влажную тряпку и теперь полоскали ее там. Нечто за стеной поднялось с кровати и стало подтаскивать свое тело вслед за руками. Вот огромная непропорциональная голова восстает из складок туши и старается заглянуть за стену, вот уже видна бледная макушка в разодранных алых струпьях, редкие черные волосы, змеями размазались по лысеющей голове. Мальчик не в силах это выдержать крепко зажмурился.
«Это сон, сон, сон! Сейчас я проснусь, проснусь, проснусь!», – как мантру повторяя про себя твердил мальчик.
Но Дима не просыпался, медсестра не шла, а чудовище приближалось все ближе и ближе.
– Вку-у-усный ма-а-альчик! Хо-о-ороший ма-a-aльчик!
Голос походил на забившийся, булькающий слив, на кваканье лягушки, но уж точно не на человеческий голос.
Что-то мокрое, склизкое, горячее дотронулось до лба мальчика. Оставив на нем влажную полоску. В нос ударила вонь тухлого мяса и гниющей травы. Он скривился, зажмурился еще крепче и бессильно задергался.
