денежки подрядили привести в порядок захоронение Франклина к его 200-летнему юбилею. Что же за люди сейчас стали! Ну, разве можно так относиться к своей работе. Вот в наше время…
Старушка Эмили любила поболтать, из-за чего она испытывала постоянную потребность в слушателе. Но родственники редко навещали ее, приходящая прислуга – стеснительная молоденькая негритянка Опра, вечно куда-то торопилась, и вот наконец-то в ее доме появился человек, всегда готовый выслушать ее. А, надо сказать, что слушать я умею хорошо. Начало же сегодняшнего монолога Эмили заставило меня слушать ее как никогда внимательно.
…А она еще битый час говорила о том, как раньше всё было правильно и хорошо, несколько раз повторяла рассказ о ночном происшествии на кладбище, каждый раз украшая его новыми подробностями, включая в него даже мысли и переживания сторожа, и под конец мне стало казаться, что она той ночью тоже была там…
Глава 5
Поездка за «трофеями»
– Батюшка Петр Андреич! – сказал добрый дядька дрожащим голосом. – Побойся бога: как тебе пускаться в дорогу в нынешнее время, когда никуда проезду нет от разбойников!
На фронте рядовой почти любой военной специальности засыпал на голой земле столько раз, что редкая возможность устроиться с удобствами, на лавке или на полу, в какой-нибудь избе – понятно, что о всяких там простынях и подушках не могло быть и речи – представлялась ему даром божьим. Скундину с этим повезло: он с первого до последнего своего фронтового дня отвоевал шофером полуторки, в кабине которой обычно и спал. Он колесил, в основном, по рокадным дорогам, развозя продукты и медикаменты, убитых и раненых, иногда и боеприпасы. Были, конечно, случаи, когда ему приходилось спать и на земле и вообще в чёрт-те каких условиях, но ведь главное на войне – остаться в живых…
20 августа 1944 года, воскресенье, «День авиации». Накануне Скундин сделался «безлошадным». Его грузовик, шедший последним в попавшей под обстрел колонне, сгорел у него на глазах. Скундин и ехавший с ним старший лейтенант в последнюю минуту выпрыгнули из грузовика. Обстрел закончился так же неожиданно, как и начался. Скундин выбрался из кювета, обошел догоравший ГАЗ-АА: по другую сторону дороги, в кювете лежал его офицер, которому осколком дальнобойного снаряда снесло череп. Из искореженной кабины Скундин вытащил свой обгоревший автомат и стал ждать попутки. В санбате у него не нашли никаких признаков контузии, и на следующий день ему предстояло отправиться в место дислокации штаба корпуса. Но начальство предполагает, а жизнь располагает…
Рано утром в расположение санбата приехали на машине майор и капитан взять пару солдат для поездки «за трофеями». По совету главврача первым «выбор пал» на Скундина, который начал было говорить майору, что его автомат не исправен, но тот успокоил его:
– Через 4 часа будешь на месте. А сейчас терять время
