успокоительного. Знала, что ты будешь против, поэтому все сделала сама. Они будут сегодня ангелочками.
Оллибол хотела уже переступить порог, но спохватилась.
– И с днем рождения! Дождись вечера.
Дверь хлопнула, возвестив о начале намечавшегося спектакля. Но Рин все еще надеялась на тихий вечер.
Чтобы содержать дом, в котором живет пятнадцать человек, в идеальном порядке, каждый день нужно быть очень терпеливым.
Постелить чистую скатерть, поставить тарелки. Проверить, все ли хорошо в игровой: больные заняты лепкой. Вернуться на кухню, разгладить скатерть. Проверить, все ли хорошо в игровой. Вернуться на кухню, положить красные салфетки. Красный – цвет праздника. Салфетки очень любит мама: ей кажется, что с ними на стол приходит особенное настроение. Проверить, все ли хорошо в игровой. Вернуться на кухню, разлить по тарелкам тыквенный суп. Вручить батон хлеборезке. Положить ложки на салфетки. Проверить, все ли хорошо в игровой. Проверить расстояние от тарелки до ложки – ровно в три пальца. Повторить четырнадцать раз. Оллибол сегодня без ужина, к сожалению.
В шесть Рин позовет подопечных на ужин. В семь будет ждать звонка от мамы. Ведь Рин родилась именно в это время, и мама сказала, что наберет ей вечером, как раз тогда у Рин и появится свободная минутка. Все спланировано, все будет хорошо.
Скатерть белеет, салфетки с блестящими ложками лежат наготове, оранжевая густая жижа разлита по тарелкам, и подопечные сидят за столом. Рин почти гордилась собой.
И все бы прошло хорошо, если бы…
Если бы она не была такой дурой. Говорят, не делай добра, не заплутаешь в тумане зла. Рин очень хотела порадовать больных. Ей казалось, что лакомства могут разнообразить их тусклую жизнь. И она еще вчера купила виноград.
После супа и второго. Рин торжественно раздала всем по веточке крупных фиолетовых ягод. Специально выбрала сорт без косточек. Потому что она, Рин, думала о безопасности и прекрасно помнила тот момент, когда Оллибол додумалась принести вишню, а Мэли поперхнулась косточкой. Рин тогда чуть не поседела, но все обошлось.
И сейчас глаза Мэли вспыхнули; на счету Рин было больше ста улыбок Мэли, но Оллибол и Лью не ценили этого. В этом доме счет велся только на улыбки Джироламо.
Мэли облизнула виноградину и теперь разглядывала ее, как артефакт, зажав между двумя пальцами. Дьюк разворотил виноградину, как потрошат кондоров на фабрике, а Кэрол-Бэрол пыталась засунуть виноградину в ноздрю. В прошлый раз она так сделала с вишней, пришлось доставать пинцетом. Так что Рин все предусмотрела: она взяла крупный виноград. И без косточек. Все бы прошло хорошо, если бы…
Виноградина прилетела Рин в лоб, и Джироламо довольно замычал.
И как он только смог попасть так метко, если не мог даже взгляд поднять?
Кэрол-Бэрол заулюлюкала и повторила за Джироламо. Рин успела отмахнуться от летевшего снаряда.
– Перестаньте! Едой не швыряются! Это некрасиво.
Но эта фраза потонула в какофонии мычания и сломанного смеха.
