style="font-size:15px;"> – Лью… – прошептали обе.
В шепоте Рин слышалась тоска – ведь все было проще и понятнее, когда в доме был Лью. У него точно хватило бы умений распутать заклинание, наложенное на Оллибол. В шепоте Оллибол та же тоска – ведь даже центр города так не манил ее к себе, когда в доме был Лью. У него точно хватило бы сил…
– Вот как пить дать Лью знал, что бесхозный ойгоне мотается в окрестностях… – медленно проговорила Оллибол, а затем осмотрела Рин с ног до головы, – моя маленькая друллега, ты не бойся ничего. Если что, ты знаешь, что я рядом…
– Ну, во-первых, я ничего не боюсь, Оллибол. А во-вторых, ты заранее не делай выводы и не сердись на Лью. Может, и знал, но ведь у каждого есть свои скелеты в шкафу. К счастью, обо всех моих ты уже знаешь, – сказала Рин и тут же закусила язык.
Не обо всех. Рин не рассказала подруге о том, что над многими фрагментами лежит угроза скорого завоевания. О том, что она встречалась во сне с Джироламо, о том, что будет учиться магии… Рин не привыкла иметь серьезные секреты, тем более Оллибол была ее единственной подругой: а разве что-то принято скрывать от друзей?
Если бы Рин была министром образования, она бы ввела такой предмет, как этика дружбы. Это уберегло бы многих от недопонимания.
Только что рожденный из огней Лью подошел к Джироламо и поднял его с коляски.
– Рин, ты подойди к нему с другой стороны, помогай тащить нашего пьяного, – скомандовала Оллибол.
Оказалось, что Джироламо выше Рин, даже когда его спина не выпрямлялась, сохраняя форму вопросительного знака. Его рука повисла на плече Рин. Одна бы она его никогда не дотащила. К счастью, Лью-ойгоне крепко держал хозяина.
– Лестница прибудет с минуты на минуту, – сказала Оллибол, обгоняя всех троих.
Утро субботы выдалось излишне туманным, и Рин заметила ступени подплывшей из белого морока лестницы, когда та припарковалась возле края обрыва.
На Кальсао все было от дома в пешей доступности: школа, магазин, библиотека. А больше Рин никуда и не ходила. Лишь дважды в год на дни рождения бабушки и дедушки Рин с мамой путешествовали на восток фрагмента прямо внутри запряженной заклинаниями коляски. Путь по воздуху занимал двадцать две минуты, и Рин с удовольствием разглядывала пестрые лоскуты родного фрагмента: просторные луга цвета молодого горошка, усыпанные белыми облаками пасущихся овечек, желтые полосы пшеницы, озера, переливающиеся цветами «где сидит фазан», и покатые черепичные крыши жилых домов. И воздух на Кальсао сладкий и прозрачный, и видимость отличная, и туман вежливый: бережно окутывает фрагмент по окружности и не поднимается выше уровня земли. И надо же было Рин влюбиться в несчастного Ранго и бежать с родного фрагмента прямо в пасть неизвестности, под названием Фрайкоп.
– Не понимаю, Оллибол, как ты могла не рассказать мне об этих лестницах? – удивилась Рин.
– Да я это… еще на них не путешествовала…
– Но ты же откуда-то знала про
