объясняться с барыгами, которые тебя «зарядили», доказывая, что ты им ничего не должен. Транки выключили свет, и я всю ночь не просыпался. Приятно избавиться от чувства страха и действовать спонтанно на рефлексах. Просто избиваешь этих скотов, которые на тебя наезжают и все. Какая-то бандерша с восхищением оценивала мой стиль. Приятно осознавать, что он у тебя есть, а главное понимать, что внутри тебя живет иная сущность – более смелая и рискованная, чем в обыденной жизни. Хотя это и сон, но когда ты просыпаешься, то чувствуешь в себе эту пружину, как в юности перед выходом на ринг.
Пришло письмо из редакции о том, что мою очередную рукопись взяли в рассмотрение. Это значит, что возможно положительное решение в течении недели.
Первую свою повесть я написал буквально с метлой в руке, в телефоне, подметая классы в американской школе. Это была сатирическая новелла о городе, в котором я родился. Я так увлекся, что игнорировал опасности, которые меня подстерегали. За мной «охотилась» старшая в смене уборщиков Шеннон, которая сама не выпускала телефона из рук, но не могла допустить того, что какой-то русский позволяет приходить на работу как к себе в кабинет, обдумывая планы действий героев и сочиняя новую главу, которая рождалась в течении рабочего дня. Я тут же выкладывал ее в сеть и получал на нее отклики. До сих пор я писал только короткие рассказы, и сочиненная за две недели повесть стала для меня самого неожиданным открытием того, что я способен и к более крупным формам.
Я следил за актуальными событиями, происходящими в родном городе, поддерживал переписку с некоторыми своими знакомыми по сети и даже ухитрялся ссориться со старыми приятелями, стремясь сохранить иллюзию динамики наших отношений несмотря на то, что я покинул город более десяти лет назад. Я посвятил городу несколько своих стихотворений, в одном из которых я даже пожелал родному городу превратиться в пепелище, в метафорическом смысле, разумеется, желая забыть все то дурное, что было с ним связано. Город стал для меня художественным образом, в котором я черпал свое выдыхающееся в Америке вдохновение.
Я из Иркутска.
Давно, причем, из.
Зная одно направление -
на Запад, типа,
на самом деле:
«мели Емеля!»,
развивался по шизофреническому типу -
круги наматывая,
как фокусник из шляпы
доставал ленты пестрые
одну за другой,
и в зал бросал на потеху публике
толпе, практически,
для которой материя всегда первична
будь то стринги,
иль ризы Христовы.
Не с того ль повелось, на самом деле?
Жребий бросали,
псами вгрызались, делили
рвали на части…
Отвлекся, впрочем.
Так, вот:
петель
