не мог ни шевельнуться, ни подать голос. Он почувствовал, как Просперо свободной рукой подлез под его плащ в поисках кинжала. Полузадушенный, Ломеллино безуспешно пытался руками помешать нападавшему.
– Мне немного неловко, – пробормотал Просперо, – обращаться с вами столь бестактным образом. Право, лучше бы вы взяли дукаты. Поскольку я не собираюсь ночевать в Леричи ни при каких обстоятельствах.
Он оттащил свою жертву в угол каюты, к люку, ведущему в нижний отсек, который он открыл, едва войдя в каюту. В течение нескольких, казавшихся вечностью секунд, когда замысел его висел на волоске и все могло раскрыться, Просперо изо всех сил сжимал горло Ломеллино, пока тот не обмяк и не повис на руках нападавшего. Тут же ослабив хватку, Просперо положил бесчувственное тело на палубу.
На мгновение он опустился на колени, чтобы удостовериться, что капитан еще жив. Затем быстро снял капитанский пояс и меч, перевернул тело навзничь, развязал и снял плащ, а перевязью стянул руки жертвы за спиной. Он подтащил Ломеллино к зияющему люку. Вставлять капитану кляп он не стал: на это ушло бы слишком много времени, а Просперо не мог мешкать. Нужно было воспользоваться беспамятством капитана. Он бережно спустил тело по ступенькам, и обмякший Ломеллино остался сидеть у основания трапа. Закрыв люк, Просперо схватил плащ и портупею капитана, накинул плащ на плечи и уже на ходу застегнул пряжку портупеи.
Все нападение с начала до конца заняло не больше трех минут.
Надсмотрщик, дожидавшийся на нижней палубе, увидел высокую фигуру в плаще и плоской шапке, вышедшую из каюты и лениво спускающуюся по ступенькам. Алый плащ сверкнул в свете фонарей. Одна его пола закрывала нижнюю часть лица Просперо.
Надсмотрщик шагнул к нему.
– Все готово, капитан.
– Тогда вперед, – произнес приглушенный голос.
Взмахом руки Просперо приказал надсмотрщику следовать за ним.
Тот спустился по кормовому трапу в баркас и взялся за румпель. Просперо занял место рядом с ним.
Надсмотрщик ждал.
– А мессир Просперо? – поинтересовался он.
– Отчаливай! – послышалась из-под плаща резкая команда.
Если все это и показалось надсмотрщику странным, он почел за лучшее воздержаться от замечаний.
Баркас оттолкнули от борта галеры, весла вставили в уключины, и суденышко направилось к берегу. Примерно на полпути, менее чем в четверти мили от галер Филиппино, кормовые огни которых были едва видны в ночи, человек в плаще потянулся и схватил лежащую на румпеле руку надсмотрщика.
– Поворачивай! – раздался приказ.
– Поворачивать? – переспросил надсмотрщик.
– Делай, что велят. И поживее.
Он опустил плащ. Лицо его казалось просто серым пятном в темноте, но что-то в его форме, возможно отсутствие бороды, заставило надсмотрщика податься вперед и вглядеться внимательнее. Он тут же с проклятием вскочил на ноги, в точности
