которых я снималась в эпизодических ролях, не нашел для меня чего-то приличного в других картинах, то к чему вообще вспоминать о такой актрисе?
Вот когда я осознала, что потеряла со смертью Джонни Хайда! Это был не просто любовник, друг и наставник, это моя палочка-выручалочка, Джонни давно бы уговорил кого-нибудь снять меня. Мало того, в агентстве Хайда тоже считали меня виновной в смерти Джонни, а потому вовсе не желали заниматься моими делами. Положение хуже не придумаешь: актриса, которую не любит Занук, не имеющая агента и уже в возрасте. Похоже, все в Голливуде стали считать, что я просто причуда Хайда, но Хайда не было, и никто не собирался потакать его бывшей причуде.
Я пятый год работала в Голливуде, хотя «работала» – это условно, скорее числилась. И за пять лет с десяток ролей, о которых критики просто не вспоминали, в фильмах, которые зрители забывали на следующий день после премьеры. Кто я? Что я? Иногда возникал вопрос, что я вообще в Голливуде делаю, кроме ожидания? Но ждать можно бесконечно…
Наташа учила и учила актерскому мастерству, но к чему это мастерство, если на съемочную площадку не допускают?
Конечно, в Голливуде у меня были друзья, даже такие, кто не считал меня виноватой в смерти Хайда. Один из приятелей – Сидней Сколски. Тоже достаточно взрослый, тоже с русскими корнями, Сколски занимался репортажами из Голливуда, а по сути, просто сплетнями. С Сиднеем мы были знакомы еще со времен моих съемок для журналов в «Синей книге», и теперь в Голливуде он один из немногих пришел мне на помощь после смерти Хайда. Не знаю, считал ли Сколски меня способной актрисой тогда, но он стал создавать вокруг меня шум. А еще он все-таки рискнул посоветовать Зануку использовать именно мою внешность, а не способность играть. Мне так хотелось на съемочную площадку, что я была готова и на это, но даже роли безголосых статуй не предлагали. Бывали минуты, когда я мечтала о роли дамы с собачкой, нет, не чеховской, о которой столько рассказывала Наташа, а простой дамы со щенком на поводке, которая просто прошлась бы на заднем плане в каком-нибудь серьезном фильме, и этот эпизод ввиду важности для главных исполнителей не вырезали. Какая уж тут Нора Ибсена!
Извините, я ненадолго отвлеклась, пришлось сходить на кухню за стаканом апельсинового сока. Я очень люблю сок, а Вы?
Так вот, помог мне именно Сколски, но не уговорив Занука (мне казалось, что это вообще невозможно), а дав дельный совет.
Весной 1951 года руководство «Фокса» устраивало прием для прокатчиков. Занук ворчал, мол, до чего дошло, раньше прокатчики выстаивали очереди у кабинетов руководителей студий, чтобы выразить свое нижайшее почтение, а теперь приходится ублажать их. Что-то там действительно произошло на государственном уровне, я мало этим интересовалась, но теперь студии не могли навязывать прокату фильмы в нагрузку, те имели право выбирать. Это означало, что множество пустых картин просто невыгодно снимать и за каждый фильм, который
