обрадовалась матушка.
Ну вот, даже мою любимую музыку матушка испоганила…
И снизу уже стучали.
Матери моей самба нравится, значит, и Кошмарина тоже должна ее любить!
– Милый, всего тебе наи, наи, наи! Чтобы у тебя с Мартой все хорошо сладилось, хотя не знаю, возможно ли это, чтобы ты всегда делал то, что хочешь, что доставляет тебе удовольствие, но только не мимолетное удовольствие, которое потешит твое эго, а пусть это будет что-то значительное, что-то настоящее, чтобы ты был счастливый, а не вечно кислый, чтобы понимал, что в жизни важно…
Я слышал, что она говорит, но старался не слушать. Не перебивал ее, все-таки это же был мой день рождения и это она меня родила, а значит – она имела право сегодня ездить мне по ушам.
Матушка говорила и говорила, а я разглядывал книжки на полке.
Марта расставила их по цветам, от белых обложек до черных, сейчас они, конечно, уже немножко перемешались, все-таки шесть недель свободы говорят сами за себя. Я не понимаю, как женщине вообще могла прийти в голову такая глупая идея. Книжки надо расставлять тематически: альбомы к альбомам, словари со словарями, а у меня тут на полках, мать ее, радуга-дуга.
Белые – это «Путеводитель по Чикаго», а рядом – «ГУЛАГ» Энн Эпплбаум (интересно, что Америка впервые оказалась так близко к ГУЛАГу) плюс Словарь польского языка, который мне когда-то вручила мать, как какую-то великую ценность, и поэтому я не могу его выкинуть, хотя все уже давно можно найти в интернете, потом идут поэт Бачиньский и «Радость секса» и сразу вслед за ними – «Цифровая крепость» Дэна Брауна.
Голубые: де Мелло «Молитва лягушки» и «Три повести» Анджеевского, «Словарь мифов и традиций» Копалиньского и дурацкие «Пятеро детей и чудище» Несбит («ведь ты так ее любил, когда был маленький!»), потом пособие «Учимся ходить под парусом», которое досталось мне от Джери, – я и по сей день не понимаю, как можно научиться ходить под парусом по книге?
С этой книжкой, кстати, у Марты были проблемы, я помню, потому что желтые буковки на корешке нарушали весь ее порядок.
– Или ее нужно в желтые, как ты думаешь?
Я никак не считал.
Просто тихо офигевал.
Я считал, что этот ее так называемый порядок – полный идиотизм и что теперь никто никогда не сориентируется, где какая книга. Кроме нее, конечно, но женщины – это особая статья. Тут и говорить не о чем.
В оранжевых стояли Орфографический словарь и один том Кофты, потому что второй том торчал в зеленых, – у него были зеленые буковки на корешке. Смотри, человек, и ориентируйся.
А книга «Основания этики» Иоанна Павла II стояла рядом с «Воспоминаниями о монастыре» Жозе Сарамаго – потому что черные обе. Интересно, это соседство радовало авторов?
– …Как думаешь?
А никак.
– Прости, мам, я задумался и не слышал твою последнюю фразу, – соврал я гладко – точнее, сказал часть правды, это отличный способ общения
