style="font-size:15px;"> – Свинья! Подлый ты пират! – Рассмеялась Лилит. – Как же так? – мужчины смеялись от души.
– Сомневаюсь, что среди экипажа остались еще недовольные твоим присутствием. – Стерт уселся напротив капитана. – Она отлично дерется.
– Посмотрим, что будет дальше. – Холодно заметил Роджер.
В дверь снова постучали, это был Ли.
– Судно, торговец. Менее одной морской мили. – Кратко доложил он. Черный Роджер кивнул.
– Сиди здесь. Мы пошли.
– Как это сиди здесь?! Я иду с тобой!
– Нет, ты будешь ЗДЕСЬ! – рявкнул Роджер, – Спорить с мамой будешь, а я твой капитан!
– Да, капитан. – подчинилась она. «Ты не удержишь меня»
Но девушка оказалась неправа: уходя, Ле́о запер дверь снаружи. Это привело девушку в бешенство, она колотила дверь и даже попыталась ее вышибить, но замок был сделан на славу, только плечо заныло.
Послышалось ворчание пушек, началась небольшая качка, раздались вопли… Сражение.
Бывшая аристократка негодовала: как он смел запереть ее в каюте?! Там, на палубах торговца идет сражение – настоящее, а не тренировочное. По сути, даже нападение Крысы было тренировочным: своеобразная возня в песочнице… Новоявленной пиратессе было горько и обидно. «Все-таки ты убежден, что я просто женщина и мое место – в твоей постели» – мысли были не из веселых и радужных, какие посетили рыжеволосую менее получаса назад. «Если я и выйду наружу – Роджер тут же меня затащит обратно и зачитает лекцию… Иногда ты становишься похож на безумную мамочку, а твоя опека – на удушливое одеяло!» – ворчала на Ле́о бывшая леди Ага́полис.
Черный Роджер устал от банальных грабежей и решил поразвлечься: по его приказу пираты повесили весь экипаж и написала «письмо» Августу….
«От Его Величества Черного Ро́джера» – скакали кровавые буквы на стене.
Роджер удовлетворенно оглядел мачты, увешанные изувеченными трупами матросов торговца, так же ему пришелся по вкусу и неподдельный ужас в глазах собственных матросов, наблюдавших, как он мучает моряков с «Богача». В довершении зверств Ле́о выколол вопящему от ужаса и боли капитану злосчастного судна глаза, после чего отрезал мистеру Ацголю голову. Животная и одновременно по-человечески изощренная жестокость ликовала в Роджере – он давно не делал ничего подобного. Почему-то ему было сложно делать это теперь: какая-то потаенная часть души, до того неведомая, протестовала. И он не устраивал побоищ… Но сегодня он все-таки подавил совесть.
Лилит, как неприкаянный дух, бродила по каюте: ни чтение, ни картография не могли остудить вскипевшую злость на возлюбленного. «Возлюбленный» пришел спустя три часа… Он был чрезвычайно чем-то доволен, вымазан кровью и… Синева сапфировых глаз стала еще холоднее, еще пронзительнее, настолько, что смотреть в эти глаза было страшно. Девушка решила не лезть с расспросами, пока он не приведет себя в порядок, но Ле́о не собирался этого делать: как пришел весь в крови, так и сел
