где другой вариант невозможен, – не обращая внимания на иронию Генгрэда, продолжил Вэйланд.
– Человек всегда должен оставаться человеком, а война своей жестокой и, зачастую, совершенно бессмысленной бойней либо ломает, превращая его в существо, живущее лишь инстинктами, либо оставляет такие зарубки и отметины в его душе и сердце, которые не залечить никогда, и которые будут мучить его до конца жизни.
– Ты ведь судишь по своему отцу, Генгрэд? – глядя прямо в глаза своему собеседнику, спросил Вэйланд.
– Возможно, и так. Война началась, когда король – наш дед – лежал при смерти, и войска повели в бой наши отцы. Мой отец был старшим братом, потому и командовал.
– Да, в той войне король Андалиона – Олуэн в обмен на мир отдал Рейвуду часть своих земель, и за это получил несколько отрядов войска для защиты своих северных и западных границ от монсенов, непрестанно атаковавших с гор, и от разных тварей, совершавших регулярные вылазки из дремучих Ноландских лесов. И тогда Мартин понял, что с легкостью сможет оттяпать кусок земель еще и от Эндории, напав не только с юга, но еще и с запада. Хороший такой кусок, аж до Орвульских гор, – показал свою осведомленность Вэйнланд.
– Разумеется, просто так отдавать свои земли никто не собирался, война разразилась ужасная, но отец в те времена был еще хорошим стратегом и храбрым воином. Он легко выигрывал битву за битвой, сам возглавляя своих людей в бою, но все же силы были неравны.
– Рейвуд значительно больше и по площади, и по населению, и рейвудцы могли вести затяжную войну, а мы нет, тем более на собственной территории. Благодаря тому, что береговая линия нашего полуострова вся изрезана и имеет огромное количество маленьких островков, с воды врагу к нам не подобраться, проход по суше защищен горами, большой армии сложно передвигаться по небольшим дорогам и тропам, да и защищать их легко даже небольшими отрядами. Но с материковой частью королевства все сложнее, – размышлял Вэйланд, «сев на любимого конька».
– Да, если раньше мы граничили с Андалионом – на западе и с Рейвудом – на юге, то перед началом войны Рейвуд был уже с двух сторон. В одном из боев мой отец получил серьезное ранение, почти полсотни дней он то приходил в себя, то снова впадал в забытье, и в это время командовал его брат и твой отец – Брутус, – продолжил этот экскурс в историю принц.
– Воины рассвета – Двэйн и Брутус, так их тогда называли, они ведь всегда любили наступать с первыми лучами солнца. Но пока Двэйн был болен, умер король, и мой отец решил заключить мир, отдав земли до Орвульских гор Мартину.
– Да, говорят, мой отец был в ярости, когда пришел в себя, но войска Рейвуда уже заняли все ключевые позиции, а наша армия была истощена. Он вернулся в столицу, занял трон, женился, и королева родила ему троих детей, но поражение в войне его сильно надломило…
– А мой отец тем временем женился на девушке из Рейвуда, даже не на аристократке, что сильно всех разозлило, однако его брат, кажется, не обнаружил
