в порядке. Я уже проснулся. – Он по-свойски сел напротив Трейдера. – Рад, что вы находите, над чем посмеяться. Сейчас трудные времена, а вам еще тяжелее, чем джентльменам постарше, как мне кажется.
– Крупные торговцы типа Джардина и Мэтисона смогут пережить этот шторм, сэр. У них огромные ресурсы, которых нет у меня.
– Знаю, – закивал Эллиот. – Мне жаль.
Через пару минут Трейдер добавил:
– Я понимаю, что вам нужно вытащить нас из этой передряги, но смею спросить, если вы, конечно, сможете ответить: как вы считаете, я получу компенсацию?
– В итоге получите, но ждать придется очень долго.
– Я боялся, что вы так и скажете.
– Если это послужит вам утешением, – мягко произнес Эллиот, – то Джардин сейчас уже почти добрался до Лондона. И письмо от Мэтисона окажется в его руках одновременно с моим докладом британскому правительству. Джардин будет обрабатывать министров, включая самого Палмерстона. Опиумное лобби в парламенте сильное. И поскольку я забрал у вас опиум от имени правительства и передал Линю, это становится делом правительства. Им придется что-то делать. Вы понимаете?
– Думаю, да. – Все довольно логично, однако по какой-то неясной причине Трейдеру казалось, что в головоломке все еще не хватает какого-то элемента, и он нахмурился. – Могу я задать еще один вопрос?
– Безусловно.
– Просто я нечаянно слышал, как Рид сказал одну странную вещь, когда вы объявили, что сдадите весь опиум, а мы получим компенсацию.
– И что же он сказал?
– Я процитирую его слова, заранее прошу извинить меня. Он сказал, что вы хитрый сукин сын.
– Да неужели? – Эллиот выглядел довольным.
– Я спросил его, что это значит. Он ответил, что я сам все узнаю, но я не уверен.
Эллиот помолчал, задумчиво рассматривая Трейдера.
– Если я поделюсь с вами конфиденциальной информацией, Трейдер, вы дадите мне слово, что никому не передадите мои слова? Ни вашему партнеру Одстоку, ни Риду, ни одной живой душе?
– Обещаю!
– Во сколько вы оценили бы двадцать тысяч ящиков с опиумом?
– По меньшей мере в два миллиона фунтов стерлингов. Возможно, больше.
– И вы думаете, что у британского правительства есть столько наличных денег?
– Я не знаю.
– У правительства их нет. А если бы и были, то они не дали бы. Так откуда же деньги?
– Я не знаю.
– От самих китайцев. Мы должны заставить их заплатить.
– Вы говорите про войну?
– Война – громко сказано. Китай огромен, а тут тьма народу. О сухопутной войне не может быть и речи. Но береговая оборона устарела, военные джонки, которые мы видели, неуклюжи и плохо вооружены. Любой британский военный корабль разнесет их в щепки. Вот что мы должны делать. Проще говоря, мы должны сбить их с толку.
– А потом? – спросил
