она с сожалением отказалась.
Полюбовавшись отсюда прекрасным видом на набережную и бухту с огнями ночного города вокруг неё при полной Луне – царице ночи, которая зависла над городом в столь ясно видном призрачно-белом, с желтоватыми оттенками, ореоле в тёмном небе над городом, мы направились к огромному платану.
Почему я так подробно живописал эту нашу прогулку по ночной Ялте? По той же самой причине – Время изменит облик этого чудесного города, жизнь горожан и его гостей, и мне было важно сохранить, запечатлеть, как на картине, написанной словами, образ этого пока ещё беззаботного курорта и его жизни, которую я увидел и узнал в этих двух днях моего пребывания в нём. Тем более, что как оказалось позже, у меня затем не было ни возможности, ни желания описать мою новую встречу с Ялтой, в которой я опять оказался вследствие поистине необыкновенных происшествий, не зная и не помня ничего о себе и об этом месте, о котором я сейчас пишу, словно стараясь запомнить для меня самого всё, что увидел за это время в компании моего лучшего друга, не зная о том, что он вскоре предаст меня в совершенно новых для меня и него, обстоятельствах.…
Войдя в аллею за уже знакомым мне гигантским платаном, который был расцвечен, подобно огромной новогодней ёлке, большими лёгкими шарами на каркасе, обтянутом светодиодными лямочками, периодически менявших свой свет, мы прошли по тёмной песчаной дорожке к вернисажу художников (мы уже были здесь вчера) и затем вышли к проезжей дороге, где у моста через речку стоял ещё один огромный, подсвеченный огоньками, кряжистый платан.
Здесь, на обочине дороги, стояли, покуривая, таксисты с “тачками”, всегда готовые за тройную (по Мишкиным словам) плату, отвезти запоздалых путников, скажем, в гостиницу “Массандра” или “Ялта” на окраине города или, куда там потребуется. Проблема была в том, что та же тройная такса, по его словам, была у них здесь и днём.
В общем, на такси в Ялте мне пока ездить было ни к чему.
Ну, а дальше, мы шли по красиво расцвеченной ночной подсветкой широкой аллее – Пушкинскому бульвару – с его высокими, эффектно-подсвеченными, красивыми разлапистыми платанами и каштанами. Этот бульвар располагается вдоль второй ялтинской речки – “Водопадной”, текущей с центральной части высоких гор, смотрящих на Ялту cо стороны Пушкинского бульвара.
Мы прошли мимо бронзового памятника Пушкину напротив какой-то итальянского вида, подсвеченной скрытыми фонарями, белоснежной, высокостоящей летней беседке, как будто парившей над аллеей в ночной мгле, окружавшей её. Влада предложила нам сфотографироваться всем вместе у “Пушкина”, и мы попросили проходившего мимо парнишку сфоткать нас на её сотовый.
Здесь, на бульваре, было тихо, при полном отсутствии освежающего бриза, дувшего на набережной с моря. Из редких здесь ресторанов и кафешек звучала негромкая, в отличие от шумной набережной, музыка.
Дойдя до фасада
