выгоду невозможно. Но и выгода, и жертва – одинаково естественны, разумны и даже моральны! В результате мы имеем неизлечимый невроз свободного человека. Который усугубляется еще одной причиной. Само функционирование двух сфер общества противоречиво. Торг с чужими и дар своим выглядит легко когда всех можно разделить на тех или других. Но сотрудничество приводит к завязыванию личных связей, а разрастание личной сферы приводит к отчуждению. Сотрудники становятся друзьями, а близкие превращаются во врагов. Да и сам обмен многообразен. Одни и те же люди в одном случае кооператоры, а в другом – конкуренты.
И это еще не все. Свобода полна парадоксов. Она предоставила нам выбор – мы можем выбрать выгоду, организовать экономику и построить общество, или мы можем выбрать жертву, создать коммуну и воспитать поколение цветов и радуги. Но что будет, если мы ничего не выберем? Свобода допускает и такую возможность. Не всякому человеку по силам выбор. Не все мыслят одинаково хорошо рационально и иррационально. Я уж не говорю о том, что некоторые вообще никак не хотят мыслить. И независимо от того мыслят они или нет, люди действуют. В результате их действий граница между альтернативами выбора, между мотивами поведения и в конце концов между выгодой и жертвой оказывается размыта. Кто-то начинает использовать близких в корыстных целях, предавая и продавая друзей и родных, а кто-то – любить всех как самого себя, попутно забирая личную собственность в общее пользование. Кто-то требует чтобы рынок стал высоконравственным и озаботился благотворительностью, а кто-то – чтобы отношения в семье встали на прочную взаимовыгодную основу. Кто-то мечтает, чтобы государство пекло хлеб и шило брюки, а кто-то – чтобы каждый стал святым. И все эти случаи, увы, абсолютно естественны.
Впору спросить – так свободен ли свободный человек? Освободившись от детерминизма выживания и сделав пару мелких выборов, он оказался под спудом новой несвободы. С одной стороны он должен преследовать собственную выгоду, а с другой – жертвовать на чье-то благо. И отказаться ни от одного, ни от другого он не в состоянии. Все, что ему остается – выбирать между ними. Но чем яснее наша голова, братья мои, тем легче наш выбор.
3 Государственная "мораль"
Моральный конфуз оказался очень кстати власти, превратившей собственное насилие в универсальную социальную систему, проникшей в каждую пору общества, разбухшей до безумных масштабов нынешнего тоталитарного государства (и даже глобального "надгосударства"), где ей удалось обьединить – и почти уничтожить! – обе сферы под своим полным, давящим все живое, контролем. Тут-то и выяснилось, что простирая свои лапы она оказывается не давит, а гладит! И уж конечно ради "общей" пользы, что находит чуткий отклик в сердцах придавленных, воспринимающих любимую власть как решение всех их проблем, как олицетворение наконец найденного единого нравственного пути, примиряющего выгоду и жертву. Власть,
