нахмурился я.
С начальником оперативного участка мы познакомились на почве убийства моего брата. Давид лично вел это дело. С тех пор мы иногда пересекались. Особой дружбы между нами не было, скорее – деловое сотрудничество. И я уважал его. Горький сделал все, чтобы убийц брата наказали по нашим законам, а не по законам так называемых Высших. И не его вина, что наказания по закону так и не случилось.
– Давно он тут?
– С полчаса, – неодобрительно зыркнул на меня Ян.
– Ян, что ты дерганый такой? – На самом деле дерганым был я. Сам по себе визит опера ничего хорошего не сулил – это понятно. Но и плохого не гарантировал. – Может, ему обслуживание системы нужно?
Давид купил у меня стереосистему домой года три назад. Не завидовал я его соседям, хоть у него и кладбище с одной стороны – эта система и мертвого поднимет. А учитывая специализацию Горького… в общем, я снова не завидовал его соседям.
– Нет, к сожалению, – покачал головой Сизов. – Я уже спрашивал. Стекла в доме целы, а вот кресты на стареньких могилках под окном покосились от звуковой волны.
– Тяжелый был год у опера…
– Ну а кому сейчас легко?
Офисное здание у нас двухэтажное – мы с Демидом избегали больших торговых центров, чтобы не нервировать свои вторые сущности. Район промышленный, тихий, но вполне доступный – по московским меркам. Возможность облагородить территорию, деревьями отгородиться, музыку поставить – все это важно для таких, как мы.
– Так, а с тобой что? – понизил голос Ян, когда мы шли по коридору.
– Ничего, – отмахнулся я, входя в приемную.
Горький сидел на диване, упершись локтями в коленки и опустив голову на руки. На мое появление вскинулся и заморгал мутными глазами.
– Дарьяр, – поднялся, протягивая руку, – привет. Прости, бессонная ночь.
– Здравствуй, Давид, – ответил я на рукопожатие. – Какая по счету?
– Не помню, – поморщился он.
– Проходи, – пригласил его в кабинет. – Ян, кофе гостю нальешь?
Сизов нехотя отлип от моего тыла и удалился в кухню, а мы с Давидом расположились у меня в кабинете.
Рэй Чарльз так некстати напевал свою «I’ve got a woman», а я смотрел на гостя, собиравшегося с мыслями.
– У меня к тебе странное дело, не официальное, – начал, наконец, Давид. – По поводу Рамалии Гданьской.
Внешне я только медленно нахмурился, не позволив себе даже моргнуть, но, уверен, для Давида и этого было достаточно.
– Что с ней? – Не стал делать вид, что имя мне незнакомо.
Давид въелся в меня хмурым взглядом:
– Это у тебя она была прошлой ночью.
– У меня.
– И за что ты с нее такую плату взял за спасение?
– Это наше с ней дело, Давид.
– Уверен, что не только твое?
– Надеюсь на это.
Он прикрыл глаза,
