в море не представляя даже толком куда идут. Земля казалась им плоской и на дальнем краю Ойкумены был Конец Земли, ужасный, неописуемый словами, непредставимый. Никто не знал, что будет там, за границей изведанного и возможно, думали они, там нет вообще ничего, там кончаются все чувства и мысли. Или, еще страшнее, никакого края нет и можно идти вперед вечность, но так никуда и не прийти. И все же они поднимали свои паруса и, преодолевая холодный страх, плыли в неизведанное. А потом появился Аристотель, сказал умные слова и Земля стала конечной и познаваемой, а страх, казалось, исчез навсегда. Но он не исчез, понял Алекс, а лишь затаился. Вот как раз сейчас ему было страшно, страшно как никогда, потому что муссон толкал "Алисию" со скоростью в семь узлов прямо к Краю Земли, а качка мешала думать, путала мысли и лелеяла его страхи. Вдруг страх исчез, пропал, как и не было его, а вместе с ним куда-то исчезла мешающая думать качка. Но думать больше не хотелось и тогда Алекс понял, что спит.
Спал он беспокойно, ворочаясь с боку на бок на жесткой койке и ему снились безумные кошмары, которые он, к счастью, не запоминал. Наутро он проснулся от хлопанья парусов. Едва продрав глаза, он стремительно вскочил с койки: что-то было не так. Да что там, буквально все было не так. Еще вчера вечером его гнал на юго-запад крепкий муссон и "Алисия" с заклиненным румпелем уверенно взлетала на волну и легко скользила вниз. Теперь же ветра не было почти совсем, мачта смотрела вертикально вверх и "Алисию" почти не качало. Точнее, ветер был, но он никак не напоминал муссон. Это был легкий бриз, так хорошо знакомый ему по Средиземноморью. Провисшие паруса хлопали и медленно толкали "Алисию" в совершенно неожиданном направление: компас показывал юго-юго-восток, хотя румпель был по-прежнему заклинен. Впрочем, штиль мог повернуть его суденышко куда угодно. Сам же океан изменился напрочь, да и океаном-то перестал быть, легко раскачивая яхту мелкими, рваными волнами, которых не бывает в настоящем океане. И что-то еще было неправильно, но эта неправильность ускользала, играла с ним своей недосказанностью, пока он наконец не сообразил: было жарко, очень жарко. Вчерашняя прохлада, дыхание Антарктики, куда-то исчезла.
Алекс судорожно схватил бинокль и стал исследовать горизонт. Да, ну конечно же! Впереди по левому борту была суша, полускрытая туманом, из полосы которого виднелись покрытые зеленью вершины. Мадагаскар или Африка? Если это Африка, то наверное ЮАР, а там его могут ждать люди Васифа, но уходить обратно в океан, не зная своего положения, без еды и без воды, было уже верной смертью. Как легко действовать тогда, когда нет выбора! К берегу, решил он, разумеется, к берегу. Но бриз едва шевелил паруса и берег не приближался. Мысленно пожав плечами, Алекс включил двигатель, надеясь не только быстрее достичь суши, но и зарядить планшетник и выяснить наконец свое местоположение. Через полчаса планшетник начал подавать признаки жизни, но ловить сигналы позиционирования отказался. Это было более чем странно, однако
