от сидящего перед ним человека, поэтому последним усилием воли он натянул на лицо маску радушия и криво улыбнулся.
– Ладно, ладно, забыли. Как думаешь разруливать ситуацию?
– Как обычно. Завтра утром мы вывезем его с дачи. По дороге он попытается бежать, ну и…
Ракитин выразительно покрутил в воздухе указательным пальцем, изобразив затягивающуюся петлю и цокнул языком. Лицо генерала удивлённо вытянулось.
– Ты что, ликвидировать его собираешься?
Теперь удивлённо вытаращился полковник.
– Нет, конечно. Но для всех он должен умереть. С утра подберем в морге труп, усадим в машину, на которой он якобы попытается сбежать, и сожжём всё это к чертям. А нашего «друга» перевезём на квартиру и начнём с ним работать. Всё, как обычно, и пусть полиция расследует это дело.
– Хлопотно, – покачал головой хозяин квартиры. – Топорно и бестолково, но должно сработать.
– Без вариантов.
– А почему с утра? Где твои сейчас?
– Домой едут.
– Или в баре сидят, – процедил сквозь зубы генерал.
Ракитин укоризненно скривился и покачал головой.
– Не сидят. Они правила знают. Пока не закончена операция – никакой выпивки.
– Тогда тормози их и пусть к утру всё приготовят. Он должен исчезнуть как можно скорее, пока кто-нибудь не заинтересовался его личностью. И дело о побеге возьми на контроль, чтобы без сюрпризов. С прокуратурой я сам разберусь, с этой стороны проблем не будет.
Ракитин непроизвольно набрал в лёгкие воздух, собираясь тяжело вздохнуть, но сдержался. Коротко и неслышно выдохнул, достал телефон. Он старался говорить и выглядеть спокойно, хотя внутри закипала злость на генерала. Какого хрена нужно сейчас его людям трястись в морг, таскаться полночи с трупом, и завтра, не выспавшись, проворачивать серьёзную операцию? Однако Ракитин не стал спорить и отдал указания: без лишних подробностей, разъяснений. Всё и так было обговорено заранее, его подручные чётко знали, что и как делать. Отключив телефон, он устало откинулся на спинку дивана. Раздражение не проходило, а только нарастало, упрямо стремясь вырваться наружу, и причина была вовсе не в неуместных указаниях Грязнова. В последнее время оно возникало практически каждый раз при общении с генералом.
Ракитин никак не мог преодолеть полковничий барьер, барьер своей нынешней должности, и возненавидел своего босса, считая, что в этом виноват именно он. Положение Ракитина в конторе напрямую зависело от Грязнова: приблизив к себе, тот поднял его на почти недосягаемую высоту. Но со временем полковник привык к своему положению, этого стало казаться недостаточно. Все последние годы он стремился прорваться выше по служебной лестнице, но всякий раз упирался в потолок, и со временем убедился, что этот потолок организовал именно Грязнов, который, по-видимому, боялся потерять своё влияние на полковника и всячески
