чие важные данные изменены до неузнаваемости.
Глава 1
Я вышел из подъезда многоквартирного дома и не знал, куда пойти. Знакомо такое чувство? Нет? Значит, вам повезло.
Для меня это памятный день – начало большого и трудного путешествия длиною в жизнь.
Был конец января 1992 года.
В последних числах декабря 1991 года я приехал к родителям в родной и любимый город Клайпеда. Сюда мои родители приехали работать в начале 60-х годов по распределению на местный судостроительный завод молодыми специалистами, да так тут и остались. Здесь и я родился в 1965 году.
Бреду по улице в направлении центра. В голове рой мыслей и ничего конкретного. Цель понятна: надо устроиться на какую-то работу, ходить на неё и зарабатывать деньги. А дальше одни вопросы. Какую работу? Что я могу делать? Что люблю делать? И потом как приговор: а Ты кто такой? И кому ты нужен?
С последним вроде бы понятно: нужен только своим родителям, больше никому. В этом я убедился за последние три года окончательно и бесповоротно.
Теперь я мысленно в очередной раз отвечал самому себе на вопрос: кто Ты?
По порядку. Всю жизнь прожил в родном городе. По окончании школы хотел поступать в высшее военно-морское училище, но был сбит медицинской комиссией на дальних подступах к своей мечте. Не годен ни в военно-морское, ни в лётное: подкачал вестибулярный аппарат. Шустрый военком быстро сориентировался и убедил меня поступать в Ленинградское высшее общевойсковое командное училище. Не жалею нисколько. В феврале 1987 я уже в Афганистане, командир мотострелкового взвода в 4-м мотострелковом (пустынном) батальоне 70-й гвардейской отдельной мотострелковой бригады, расположенной в Кандагаре. Наш батальон нёс службу на многочисленных постах в пустыне, потому и получил неофициальное название «пустынный». Не могу сказать, что получил какой-то там исключительный боевой опыт, к сожалению. Но какой-то получил, пришлось участвовать в боях. Зато получил огромный опыт работы с личным составом, ну и опыт работы с техникой и вооружением, тут уже без ложной скромности. И что мне это сейчас даёт? Ничего. Вообще ничего.
Потом, в августе 1988 года, был вывод бригады в Союз, в Кушку, точнее, в её окрестности. Можно сказать, что служба на этом и закончилась. Потом расформирование, переформирование, сплошные переводы из одной части в другую. Бардак, и так до того, что произошло с Союзом.
Написал письмо в министерство обороны СССР с просьбой направить меня служить в Россию. Получил ответ, что могу продолжить службу в воинских частях, расположенных на территории Туркмении, так как в России нет своих вооружённых сил.
Потом поступило предложение служить в вооружённых силах Туркмении. Мой ответ – рапорт на увольнение. Окончательное и бесповоротное решение. Впрочем, никто и не уговаривал. Вот такие настали времена.
Вчера наконец получил паспорт гражданина Литвы. Для меня не существовало никаких проблем с его получением: я родился в Литовской ССР, и уже этого одного было достаточно (в отличии от соседних Латвии и Этонии). Есть паспорт – значит, теперь нет никаких препятствий для устройства на работу.
Но кем? Я мысленно в очередной раз перебирал возможные варианты трудоустройства. Начинал всегда с армии и заканчивал ею. Нет, мне будет совершенно не интересно служить в литовской армии. Ну что это за армия такая будет?! Несерьёзно. Ехать в Россию? Нет. С меня хватит. После того, что я пережил в последние годы в Советской армии, особенно после полнейшего свинства и издевательства при уничтожении нашей легендарной и предельно боевой бригады, меня туда ничем не заманишь. Хотя даже и не это главное, если быть честным.
С такими мыслями я дошёл до центра города, и взгляд упёрся в кафе. В ноздри ударил запах ароматного кофе и выпечки.
Достал кошелёк и пересчитал весь свой капитал. Эта процедура была необходима при посещении любой торговой точки, ведь везде цены менялись каждый день. Несколько месяцев назад правительство Литвы ввело в оборот новые деньги под названием «общий талон», которые получили название в народе «вагнеровки» – по фамилии главы правительства нашей любимой независимой Литвы. Эта мера позволила вытеснить из Литвы советский рубль, который был в состоянии опустошить всё что угодно. Одновременно с этим в Литве появилось изобилие, то есть возможность купить всё и в любом количестве.
Сейчас я был на полном содержании своих родителей, которым, несмотря ни на какие трудности, продолжали исправно платить зарплату на заводе, при этом вполне приличную.
Я внимательно изучил цены в кафе и успокоился, потому что мог себе позволить и кофе, и булочки.
Очаровательная молоденькая официантка несколько игриво спросила меня на чистом литовском о том, готов ли я сделать заказ. Я с улыбкой и также игриво ответил ей по-литовски утвердительно и обстоятельно расспросил про выпечку.
Специально
