потому Джон понял. И принял.
И не стал бы пользоваться случаем. Кто, кроме него, знает о том, куда направилась Катарина? Сиддард? Старый приятель Джона. Верный друг. Тот, кто тихо ненавидит Катарину, хотя она точно не виновата в смерти его отца.
Приговоры выносил Генрих.
А Катарина… королева обязана присутствовать что на суде, что на казни. И понимает ли он? Понимает. Поэтому и держит свою ненависть при себе, позволяя лишь едкие шпильки, и то будто бы ненароком. Но стал бы он сдерживаться теперь? Или воспользовался бы случаем?
Еще был Грейсон, который как раз и нашел усадьбу. И хозяйку ее, что отправилась в монастырь, ибо таково было ее желание. Так он сказал. Но Грейсону верить не стоит. Всегда был пронырой. И пусть клятву дал, но Катарина знает, что любую клятву при желании можно обойти.
И страшно. Опять.
– Не гадай, – строго велела мьесс Джио, – лучше и вправду отдохни.
– Что-то не спится. Луна яркая. Ты когда-нибудь видела настолько яркую луну?
Она была кругла и желта, что головка сливочного сыра. Она нависала над городом, грозясь раздавить и ратушу, и дома вокруг нее. Луна отражалась в узкой речушке, через которую повозка перевалила не сразу, даже подумалось, что все-таки не одолеет она этот горбатый мост. Но нет, лошадь справилась, а возница затянул песню на непонятном языке.
– Надо же, – мьесс вытащила серебряную флягу и потрясла. – Вьесс. Здесь. То-то он такой здоровый… полукровка, похоже. Будешь?
– Нет.
Ей нельзя пить.
Запретили целители еще тогда, когда пытались наполнить ее тело силой, когда выжигали на руках руны, превращая Катарину в сосуд. Впрочем, даже они знали, что ничего не выйдет.
Для зачатия нужны двое. Но кто бы признал, что дело не в ней, что…
Она прикусила губу. Прошлое ушло, а руны остались, и острое неприятие алкоголя. Она пробовала напиться, уже там, в Королевской башне, решив, что терять нечего. И в итоге всю ночь маялась животом.
Мьесс Джио покачала головой.
Свести бы их. И когда-то Катарина рискнула спросить. Просто спросить. У того, кого полагала достаточно надежным человеком. И ответ получила, да… а еще гнев отца, которому тотчас донесли.
– Все закончилось, девонька, – Джио редко называла Катарину по имени, и порой в этом чудилась издевка, словно напоминание, что она, Катарина, слишком ничтожна, чтобы запоминать ее имя. – Одно закончилось, другое начинается.
Глава 2
Дом выглядел заброшенным.
Он, отделенный от дороги витою оградой, пики которой серебрились в лунном свете, прятался в дебрях парка. Разросшиеся кусты подобрались вплотную к дороге, просунули сквозь прутья колючие лапы. Накренилось, грозя обрушиться, дерево, и уродливые ветви его вывернулись, наклонились, точно оно все еще пыталось устоять, опираясь ими на ненадежную землю.
Ржавые ворота. И пустая дорога. Слабый огонек у темной громадины здания, выглядевшего
