перепачканы илом.
Ее звали Валерией.
– У нас нет твоего пса, – сказала она, выслушав меня. – Можешь поискать, если не веришь.
– Нет, я ничего такого не думал. Я только хотел бы вернуться к себе, обратно в Башню Матачинов, не спускаясь снова под землю.
– Ты очень храбрый. Я помню эту дыру с детства, но забраться в нее не отваживалась никогда.
– Можно мне войти? – попросил я. – То есть туда, в дом.
Она отворила дверь, через которую вышла во двор, и ввела меня в комнату с обитыми тканью стенами и высокими старинными креслами, казалось стоявшими на своих местах столь же незыблемо, как статуи в скованном морозом дворе. В камине пылали дрова. Мы подошли к камину, и Валерия начала снимать пальто, а я протянул к огню озябшие руки.
– Разве там, под землей, не было холодно?
– Теплее, чем снаружи. Кроме того, я бежал, да и ветра там не было.
– Понимаю. Как странно, что эти туннели ведут сюда, в Атриум Времени…
На вид она была младше меня, но из-за прекрасного платья старинного фасона и тени темных волос на лице временами казалась старше мастера Палемона, обитателя забытого прошлого.
– Как ты сказала? Атриум Времени? Наверное, это из-за солнечных часов.
– Нет, это часы поставили здесь из-за названия. Ты любишь древние языки? На них есть много красивых высказываний. Вот: Lux dei vitae viam monstrat. Это значит: «Луч Нового Солнца освещает путь жизни». Или: Felicibus brevis, miseris hora longa – «Люди ждут счастья долго». Aspice ut aspiciar…
Я смутился. Пришлось признаться, что я не знаю ни одного языка, кроме того, на котором мы говорим, – да и то не очень.
Прежде чем я ушел, мы проболтали целую стражу – и даже больше. Я узнал, что семья Валерии всегда жила в этих башнях: сначала ее родные ждали возможности покинуть Урд вместе с автархом той эпохи, а после в их жизни просто не осталось ничего, кроме ожидания. Из ее рода происходили многие кастеляны Цитадели, но последний из них умер много поколений тому назад; семья обеднела, и башни их теперь лежали в руинах. Валерия ни разу не поднималась выше первого этажа.
– Некоторые из башен долговечнее прочих, – сказал я на это. – Вот Башня Ведьм – тоже вся прогнила изнутри…
– А разве такая действительно есть? Няня рассказывала о ней, когда я была маленькой, чтобы попугать, но я думала, это только сказки… И будто бы есть еще Башня Мук. Всякий, кто попадет в нее, умирает в страшных мучениях.
Я сказал, что последнее – уж наверняка сказки.
– Мне гораздо более сказочными кажутся дни величия наших башен, – ответила Валерия. – Теперь никто из нашей семьи не защищает Содружество с мечом в руке, и наших заложников нет в Кладезе Орхидей…
– Возможно, кого-нибудь из твоих сестер скоро призовут туда.
Мне почему-то не хотелось думать, что Валерия отправится в Кладезь Орхидей сама.
– Все
